что все хотят как можно более величественно покинуть этот мир, у каждого есть желание войти в ворота смерти, выглядя наилучшим образом. Одной из самых ярых поборниц такого совершенного подхода к похоронам была Мэрилин Монро. При жизни она уделяла макияжу три часа в день, и с 1946 года, с момента своей первой съемки, и до конца жизни она пользовалась услугами одного визажиста – Аллана Снайдера. Их отношения были настолько тесными и доверительными, что актриса попросила его сделать ей макияж перед похоронами, если она умрет раньше его. Снайдер выполнил свое обещание в 1962 году.

Мне так и не пришлось профессионально заняться бальзамированием, так как я получила вожделенное место техника морга сразу после окончания университета. Должность стажера морга стала моей первой работой на полную ставку. Я работала ежедневно и регулярно получала стабильную зарплату. Во мне снова проснулись мечты о независимости, и я решила, что настало время покинуть родительский дом. Мне удалось снять маленькую квартирку в пяти минутах ходьбы от того дома, где я провела детство и юность, и буквально напротив спортивного зала, куда я ходила. Это было просто превосходно, это был предел мечтаний. Дом, расположенный на Роза-лейн, не имел номера, а назывался «Дом Розы». Когда я рассказала об этом Джун, она не смогла в это поверить.

– Что ты говоришь? – воскликнула она. – Дом Розы?

– Да, а что тебя так удивило? – спросила я, пораженная ее тоном.

Джун имела обыкновение снимать очки и не спеша протирать их, если ей хотелось выиграть время. Она в то время обучала меня, и поэтому у нее была масса возможностей тянуть время с нужным ответом на мои вопросы.

– В госпиталях «Домами Розы» называют морги, крошка, – сказала она и снова надела очки. – И ты туда уже переехала?

Я не знала этого, потому что ни разу до этого не бывала в больничных моргах. Какое совпадение, подумалось мне: Дом Розы, какое подходящее название для первого жилища молодого сотрудника морга.

С тех пор я много думала об ассоциациях, связанных с розами, и до сих пор нахожу странным, что в этом эвфемизме использован образ цветка розы, учитывая, что роза всегда была символом любви и сексуальности. Розы часто символизировали женские гениталии, и древние греки и римляне связывали их с богинями любви Афродитой и Венерой. Говорят, однако, что розы расцвели на крови распятого Христа, когда ее капли упали на растрескавшуюся от жары землю, что стало символом смерти и жертвенности. Изящные лепестки, напоминающие цветом кровь и плоть, скрывают шипы, которые могут уколоть до крови. Розы также свидетельствовали о тайне: в древнем Риме розу клали на месте конфиденциальной встречи. Римское выражение sub rosa («под розой») означает нечто тайное и секретное. Может быть, об этом говорит название «дом розы»? В конце концов, морги обычно находятся на задворках госпиталей и не бросаются в глаза посетителям. Это вызвано опасениями двоякого рода. Случайный посетитель может забрести в морг и получить психологическую травму, или какой-нибудь сумасшедший может явиться туда с похотливой или преступной целью. Середины здесь нет.

Вход в муниципальный морг, где я работала, был спрятан в переулке, и был скрыт зданием медицинского колледжа. Мне было очень удобно, таким образом, ходить на прививки от гепатита, туберкулеза и менингита – от инфекций, которыми можно легко заразиться, работая с покойниками в морге. Однако такое незаметное положение морга способствовало тому, что там занимались всякими гадостями после того, как мы уходили домой. Очень часто, по утрам, мы находили на ступенях использованные презервативы. Секс и смерть действительно объединялись в этом жесте под покровом ночи (вероятно, здесь проститутки работали с клиентами) или развлекались парочки, засидевшиеся в окрестных барах. Однако использованные презервативы были все же лучше, чем обнаруженные однажды утром на ступеньках крыльца фекалии. Было ли это преднамеренным и рассчитанным действием какого-то человека, который хотел показать свое презрение к нам, или он просто нашел укромное место, где смог без помех справить нужду? Скорее всего, второе, но, очевидно, что наше положение sub rosa не всегда оказывалось выгодным.

Вернемся, однако, в прозекторскую. После проведения наружного осмотра я вооружаюсь сверкающим прозекторским ножом, склоняюсь над трупом и делаю первый разрез, точно такой же, какой я сделала когда-то в первый раз под надзором Джейсона. Я рассекаю кожу на шее и продолжаю разрез вниз до лонной кости, делая классический Y-образный разрез. Разрез открывается желтой ухмылкой, так как под кожей находится слой золотисто-желтой жировой ткани. Если труп очень хрупкий, например, он принадлежит очень юному или очень старому покойнику, то я придерживаю его левой рукой за лоб, чтобы не сдвинуть с места во время разреза, который я всегда делаю правой рукой. Наверное, этот жест может показаться избыточно нежным и неуместным в этой ситуации, но, наверное, надо проявить нежность и сострадание к человеку, которому сейчас предстоит перенести действо, которое многие до сих пор считают насильственным, и сохранить его человеческое достоинство перед последними вратами. Человек, которому предстоит аутопсия, мертв, и то, что от него осталось, это всего лишь оболочка. Но это отчетливое понимание не мешает нам, работающим в морге с трупами, относиться к ним «по-другому». Работая с трупами, я всегда напоминала себе слова Томаса Линча: «Тела только что умерших людей – это не гниющие останки, но они еще не иконы и не чистая сущность. Они, скорее, поменявшие облик существа, созревающие в яйце или только начинающие проклевываться птенцы, устремленные к новой реальности… Будет мудро относиться к ним нежно и осторожно, сохраняя их достоинство».

Что если в этот момент времени умерший очнется? Доставит ли им радость наше прикосновение? Не раскроют ли они глаза, не закричат ли в ужасе, не схватят ли держащую скальпель руку своей мертвой хваткой? Я понимаю, что это невероятно, но периодически, очень редко, такое случается – недаром существуют легенды о мертвецах, просыпавшихся на прозекторском столе и даже в гробу. Не далее как в ноябре 2014 года польская женщина Янина Колкевич, девяноста одного года, пришла в себя в морге спустя одиннадцать часов после того, как у нее была констатирована смерть. В январе 2014 года кениец Пол Мутора пробудился в морге через пятнадцать часов после того, как выпил инсектицид. В марте того же года Уолтер Уильямс пришел в себя в мешке после того, как его доставили в мертвецкую одного городка в штате Миссисипи. Похоже, самый невероятный случай произошел с одним человеком в России, которого сочли мертвым после того, как он выпил очень