Будьте уверены, отделение «Флит» предоставляет своим постояльцам и множество иных вариантов организации досуга. Помимо захватывающего вида на трассу А41[58] за окном, тут каждый день есть свежие газеты, а для истинных книголюбов — вполне приличная библиотечка в кабинете эрготерапии (если вы любитель триллеров или дамских романов вроде меня). Имеются несколько головоломок (правда, некоторые их детальки потеряны или даже съедены), настольные игры вроде «Дженги», «Клюдо» и «Скрэббла»[59] и, естественно, если вы предпочитаете хобби, не требующее большой компании, всегда остается энергичная мастурбация, которая, судя по лицам команды уборщиков, регулярно меняющих постельное белье, остается одним из самых излюбленных способов проведения досуга. Кстати, стоит теперь об этом подумать — тоже на досуге, — так не нужно ограничивать себя только чем-то одним, особенно если ваш мозг отличается многозадачностью. Говорю об этом с полной уверенностью, поскольку как-то раз лично наблюдала, как один человек ухитрялся одновременно и мастурбировать, и играть в «Скрэббл».

Но объединяет тут всех именно телик, пусть даже собравшимся редко выпадает право голоса насчет того, что именно они хотят посмотреть; и мне тут пришло в голову, что продюсеры передачи «Перед голубым экраном»[60] упускают замечательный шанс поднять свои рейтинги.

«…и вот в одной больнице в Северном Лондоне Ильяс, Донна и Боб устроились перед телевизором посмотреть „Лучшего пекаря Британии“. Сейчас у нас кондитерская неделя, и за звание лучшего кондитера борются… О боже, нет… Донна все бегает и бегает кругами вокруг дивана, а Ильяс, похоже, собирается снять штаны…»

Проснулась я, чувствуя себя значительно бодрее, но в раздражении от того, что проспала ужин. Пришлось наскоро перекусить чипсами и распечатать коробочку печенья с помадкой, которую принес Бэнкси, поскольку, помимо того, что я чертовски проголодалась, мне не слишком-то хотелось принимать вечернюю порцию лекарств на пустой желудок. Подмазавшись к Феми — которая только что закрыла свою лавочку, — я уговорила ее выдать их мне в неурочный час и побрела в телевизионную комнату, уже более или менее готовая ко всему.

Если не считать Донны, которая, как мне кто-то позже сообщил, пораньше пошла спать, поскольку была чем-то расстроена, практически все уже сидели здесь, что было мне только на руку.

Что важнее всего, здесь были Ильяс, Лорен и Шон.

Прямо перед телевизором — два дивана из искусственной кожи, а за ними — несколько беспорядочно расставленных стульев, в основном жестких из синего пластика, таких же, как и во всем отделении. Обычно они тут стоят по стенкам, но как только включают телик, люди тащат их на середину комнаты, чтобы лучше видеть экран. Имеется и парочка мягких кресел, в которых определенно живут некие твари (большой привет Тони!). Есть даже несколько столиков, так что зрители могут держать свой чай с печеньками или «Фанту» под рукой.

Короче, все очень мило и по-домашнему, если вы не против пердежа.

У каждого есть свое собственное излюбленное место, естественно, и я не раз видела, как из-под кого-нибудь вышибают стул в случае территориальных недоразумений. Ильяс любит сидеть на галерке, откуда может отпускать непечатные комментарии или время от времени чем-нибудь бросить в сидящих в первых рядах. Шон предпочитает стул возле двери, а Лорен, как всегда, сидела на самом козырном месте на диване прямо перед экраном, сжимая в мясистом кулаке пульт от телика, словно скипетр. Ну, или как носок, набитый шарами для снукера.

Я придвинула один из свободных стульев и устроилась рядом с Ильясом.

— Что показывают?

— Всякое говно, — отозвался Ильяс, после чего подозрительно поглядел на меня. — Тебя не было на ужине.

— Я проспала.

Он что-то буркнул, а потом сложил руки рупором, словно иначе никто не услышал бы его вопль.

— Переключи!

Лорен молча воздела ввысь средний палец.

— А тебе-то какая разница, раз это все говно?

— Это, как ты это там называешь… из принципа, — ответствовал Ильяс. — Почему эта корова решает, какое говно нам смотреть?

Мы посидели и посмотрели на экран пару минут. Международное турне каких-то шеф-поваров. Не так-то уж и плохо, между прочим.

— Ты здесь примерно столько же времени, что и я, — начала я.

— Дольше. — Вид у него был такой, будто он крайне горд этим фактом, и Ильяс даже повторил это еще разок, желая убедиться, что я поняла. — Я уже был здесь в тот вечер, когда тебя привезли. — Он испустил флегматичный кудахтающий смешок. — Ты орала про какие-то огоньки в саду, странную музыку и все такое.

Я пропустила это мимо ушей, выждала пару секунд и кивнула.

— Вполне объяснимо, поскольку ты всегда в курсе, что тут происходит. Кто с кем оттопыривается, кто на кого дуется и так далее. Короче, держишь ухо к земле. — Я посмотрела на его ухо, произнося эти слова. Огромное и заросшее длинным черным волосом, как у хоббита.

Ильяс откинулся на стуле, улыбнувшись и что-то с довольным видом промычав, явно польщенный тем, что хоть кто-то обратил внимание на его достижения. Я воспользовалась этим моментом, чтобы бросить взгляд на Малайку, на которую в этот вечер были возложены функции наблюдателя ППЗ и ПНД. Она сидела в углу, рядом с одним из менее чем реалистичных пластиковых папоротников, раскиданных по всему отделению, чтобы мы не теряли связи с миром природы.

Не обращая ни на кого внимания, Малайка умиротворенно листала журнальчик «Сделай перерыв»[61].

— Итак, с учетом всего этого: что ты думаешь насчет того, что случилось с Кевином?