Он сложил руки на груди и задумался.

— Кевин был не особенно-то счастлив.

Учитывая то, где мы сейчас находились, не требовалось быть Эркюлем Пуаро, чтобы прийти к такому заключению.

— Не думаю, что вообще кто-то в особом восторге от перспективы торчать здесь, — заметила я.

— А я так вот всем доволен, — отозвался Ильяс. — Просто надо мыслить позитивно.

— Тогда почему же Кевин не был счастлив?

— По-моему, он чувствовал себя здесь, как в западне.

— Он так и говорил?

— Ну… чего-то в этом роде. Типа как он не может отсюда уйти, потому что иначе кто-то там сильно расстроится. На самом деле не помню.

— Это имело какое-то отношение к Шону? — Мне сразу припомнился тот спор, который между этими двумя якобы имел место. Уж не из-за Шона ли Кевин чувствовал себя как в западне?

— Шон тоже несчастен… Теперь — из-за того, что случилось с Кевином, — но он и раньше не был счастлив.

— Почему?

Ильяс посмотрел на меня, как на полную идиотку.

— Тебе нужно спросить Шона.

Я вообще-то намеревалась именно так и поступить, но приберегала Барашка напоследок. Сказала Ильясу, что, может, как-нибудь сыграю с ним в шахматы при случае, а потом двинулась в сторону передних рядов.

— Переключи! — донеслось у меня из-за спины.

На диване рядом с Лорен сидел какой-то «доброволец», с которым мы еще ни разу не общались, так что я «включила быка» и в решительных выражениях приказала ему подвинуться — типа, он сидит на моем месте. Он немного поогрызался — не обращая внимания на злобное шиканье Лорен, — а потом все-таки встал, и уголком глаза я заметила, что Малайка делает то же самое.

— Все нормально! — Повернувшись, я с невинным видом посмотрела на нее. — Дело в том, что сзади мне ни фига не видно…

Малайка села, и я тоже.

Не отрывая глаз от экрана, Лорен убрала руку с пультом как можно дальше от меня. Процедила:

— Даже не мечтай!

Добыть что-нибудь из Лорен обещало быть трудной задачей, я всегда это знала, но успела уже все как следует обдумать. В смысле, насчет того, как лучше всего подкатить к ней. Я наклонилась к ней и принялась тихонько напевать:

— «Так забавно, что мы снова вдруг молчим…»[62]

Улыбнулась ей, но она никак не отреагировала.

— Клифф Ричард, — объяснила я. — Это у него лучшая, если тебя интересует мое мнение.

Лорен резко повернулась ко мне.

— Ты чё, серьезно? А как же «Поздравления»? А «Созданный для звука»? — Она с отвращением покачала головой. — Дура ты набитая!

— Не спорю. — Я опять повернулась к экрану, словно обе ее оценки мне совершенно по барабану. — А раньше-то мы с тобой не молчали, все-таки иногда разговаривали…

Тут я ничуть не покривила душой — некогда мы с Лорен и вправду довольно часто перебрасывались парой слов, чаще, чем сейчас, пусть даже в основном то были слова из трех или пяти букв.

Я немного выждала. Эти три шеф-повара — один из них был Гордон Рамзи[63] — оказались уже где-то на американском Юге, споря о том, как лучше всего зажарить свинью.

— И о чем же ты хочешь поговорить? — поинтересовалась Лорен.

Я не видела смысла особо долго ходить вокруг до около.

— Почему ты так недолюбливала Кевина?

— А кто тебе такое сказал?

— «Двуличный мелкий альфонс». Я сама слышала, как ты его так назвала.

— И что? — Она пожала плечами. — Из этого же не следует, что это я его убила, так ведь? — Посмотрела на меня. — Так вот зачем ты тут вокруг всех лисой вьешься? Преступление расследуешь, мисс Марпл ты наша недоделанная?

Лорен, конечно, редкостная сволочь, но котелок у нее варит. Она оказалась единственной, кто на самом деле сразу просек, что именно я затеваю. Или кто дал мне знать, что все просек, по крайней мере. Настал мой черед пожать плечами.

— Ну что, и есть уже подозреваемые?

— Пока что для этого рановато, — ответила я. — На данной стадии это лишь вопрос предварительного сбора информации.

— О-о! — протянула она, словно это ее глубоко впечатлило. Впрочем, это «о-о!» могло относиться и к одному из шеф-поваров, но я практически не сомневалась, что Лорен просто надо мной прикалывается.

— Так почему же он был двуличным альфонсом?

— Потому что у него всегда подходцы такие были… сама невинность, типа как он жертва! У него и у евоного дружка. — Она мотнула головой в сторону двери, где в полном одиночестве сидел Шон. — Этого вон героя-любовника. Ну, я все понимаю: все мы тут жертвы в том или ином роде, подруга, потому-то мы и здесь. Так что я, для начала, ничего такого себе не позволяю. — Шмыгнув носом, Лорен отхаркнула что-то в рот и проглотила. — Кевин во много чего был вмазан.

— Например?

Она улыбнулась, и выглядело это отвратно.

— Они нашли кое-что у него в комнате.

— Что именно?

Лорен опять скривила губы в улыбке.

— Думаешь, ты тут единственная, кто что-то знает?

— Кто тебе рассказал?

— Один из санитаров. Я здесь уже не первый день, и они знают, что я не стану трезвонить об этом направо и налево, как некоторые. Хотя не могу сказать, чтобы меня это особо удивило, ты не подумай. Насчет наркоты, в смысле.

Я промолчала.

— Наркота — это тебе не игрушки.

У меня имелось полное право испытать раздражение, что я оказалась не единственной, кто владеет внутренней информацией, но я до сих пор злюсь на себя, что выдала это наружу. Стиснув зубы, я процедила:

— А где ты-то была, когда все это произошло? Ты заходила в тот вечер в мужской коридор?

— Господи, детка, — крепко тебя, видать, припекло!

— Выходит, не будешь отвечать?

— Без комментариев. — Лорен явно наслаждалась собой. Словно инициатива всю дорогу была за ней. — А тебе-то какое дело?

Я не сумела выдумать другой способ, чтобы опять перехватить утерянную было инициативу, и, не успев даже как следует подумать, вскочила на ноги и встала — совершенно демонстративно — между ней и телевизионным экраном. Фанаты трех шеф-поваров разразились протестующими криками и свистом, но я сразу поняла, что получила от Лорен ту реакцию, какую хотела.