о пересечении политической науки и социологии (с одной стороны, чрезмерное объединение политологии с социологией, а с другой — отстаивание самостоятельности политической науки).

Одну из крайних точек зрения выражает М. Дюверже. Он полагает, что политическая наука есть синоним политической социологии. Наука о политике определяется им как наука о власти, так как понятие власти включает в себя психологические, биологические, социальные, экономические элементы, формальные и неформальные политические отношения, институциональные и поведенческие аспекты[105]. Дюверже классифицирует явление власти в больших и малых группах, не делая качественного различия между государственной и иной властью. По его мнению, качественное отличие государственной власти от других типов власти еще нужно подтвердить экспериментально. Пока же он предлагает различать два уровня анализа — макро- и микроанализ. Микроанализ имеет дело с отношениями между индивидами, а макроанализ касается больших коллективов, где личный контакт заменен опосредующими административными отношениями [106]. В итоге определение предмета политической науки, предложенное Дюверже, значительно расширяет рамки политического анализа, открывает дорогу тесному сотрудничеству политической науки и остальных общественных наук. Но оно отрицает классовую специфику государственной власти.

Другие политологи этого направления сужают предмет политической науки, сводя его к изучению государственной власти. Так, Р. Арон при определении предмета политологии предпочитает употреблять термин autorite вместо pouvoir, чтобы подчеркнуть специфику политической власти именно как государственной власти. Арон подчеркивает, что политическая наука имеет дело «со всем, что относится к управлению обществом, т. е. к отношениям индивидов и групп по поводу государственной власти, со всем, что имеет отношение к иерархии силы и влияния во всех сложных и многочисленных обществах»[107].

Близко к определению Арона и определение политической науки Ж. Мейно: наука «о структуре государственной власти (autorite) в государственном управлении»[108].

Некоторые социологические определения политической науки не основываются на понятии власти. Например, согласно П. Дюкло, политическая наука охватывает политические отношения вообще. Буррико определяет политику как совокупность процессов, посредством которых общество осуществляет (или не осуществляет) «консенсус»[109]. Это определение включает в политику почти все социальное, ибо, как утверждает Буррико, «любая группа независимо от ее величины и характера имеет дело с политическими проблемами, как только дело касается ее сплоченности и единства»[110].

Для политологов социологического направления характерно сведение метода к методике и технике исследования. Наиболее ярко эту позицию выразил П. Дюкло на конференции за круглым столом в Монтро. Он утверждал, что единственный метод основывается на наблюдении, гипотезе, проверке, обобщении и что поэтому под методами и методиками подразумевается просто совокупность процедур. Подобной точки зрения придерживаются Ж. Мейно и М. Дюверже. Под влиянием американских политологов они предъявляют к методам и методикам следующие требования: методы должны быть по преимуществу эмпирическими; нужно использовать количественные и качественные методы; нужно ясно излагать гипотезы, чтобы их можно было подвергнуть проверке; методы должны быть строго систематизированы. Для этих политологов характерно стремление шире использовать в политических исследованиях математические и статистические методы. «Важно изобрести точные аналитические процедуры, в частности попытаться ввести в политическую науку максимум “квантификации” и “математики”»[111].

Сторонники второго направления в определении предмета политической науки, во-первых считают исходным и центральным моментом анализа государство; во-вторых, как правило, склонны к философскому либо к юридически-этическому толкованию политики. Известный представитель этого направления М. Прело пишет, что политология рассматривает «государственные институты в целом»[112]. Государство является «исходным пунктом и основой изучения связанных с государством предгосударственных, надгосударственных, внутригосударственных, согосударственных явлений. В этом смысле политология исправляет методологическую ошибку социологии, начинающей исследование политических явлений с изучения феноменов государственной власти, еще слабо дифференцированных, о которых мы имеем гипотетическое знание»[113]. М. Шевалье определяет политическую науку как «диалектику сил и ценностей» и заключает: «Она входит и не может не входить в политическую философию, если не просто в философию» [114]. Вайл (Weil) отождествляет политическую философию и политическую науку. Прело акцентирует внимание политологов на «единстве» политической науки и восстает против эмпириков: «Чтобы анализ приносил плоды, не надо вести его извне множеством “способов”…, а надо начинать его от главного момента»[115]. Таким моментом для Прело является изучение институтов — «самой устойчивой части политической науки», «основывающейся на юридических текстах и обычаях»[116].

Таким образом, в результате многолетних споров политическая наука утвердилась во Франции как особая научная дисциплина, самостоятельная и даже ведущая. Но идейного единства относительно ее характера до сих пор не существует.

Возникновение социологии политики в Германии было подготовлено произведениями Макса Вебера «Хозяйство и общество», «Политика как призвание» и др. Основателем же политической социологии как особого направления считают здесь Р. Михельса. Его работы, переведенные на английский, итальянский и французский языки, приобрели европейскую известность. В центре его научных интересов было исследование организации массовых политических движений: «Изучение и анализ политической партии образует отрасль науки, которая является пограничной между экономико-социальными, философско-психологическими и историческими дисциплинами»[117]. Столь исключительное место, отводимое анализу политических организаций, Михельс объясняет тем, что в современных условиях любая политическая власть, любое массовое движение может носить только организованный характер[118].

Основную задачу социологии партий, по мнению Р. Михельса, составляет исследование функционирования партий, выявление имманентных законов, которые определяют их жизнь. Он пришел к выводу, что сущность любой организации заключает в себе «глубоко аристократические черты», поскольку организация всегда состоит из двух частей — управляющего меньшинства и подчиненного большинства. Из средства достижения цели организация вскоре превращается в самоцель. Свой тезис Р. Михельс возвел в ранг социологического закона: «Основной социологический закон, которому безусловно подчиняются политические партии, — слово “политика” берется здесь в широком смысле — может быть выражен в кратчайшей формуле. Он гласит: организация есть средство господства избранных над избирателями, уполномоченных над уполномачиваемыми, делегируемых над делегирующими»[119]. Легко увидеть, что объективно этот закон служит оправданием олигархической системы.

Интенсивное развитие социологии политики происходит в Германии в 20-е годы. Среди авторов многочисленных политических исследований мы встречаем имена видных немецких социологов — Ф. Тённиса[120], В. Зульцбаха[121], Т. Гейгера[122]. Однако с установлением национал-социалистской диктатуры социологические исследования прекращаются. Место науки о политике занимает политическая литература, принявшая откровенно демагогический и апологетический характер.

После Второй мировой войны начинается новый этап развития политической науки, когда возрождаются довоенные традиции, а с другой стороны, воспринимаются идеи и методы американской социологической школы. Это особенно заметно в области эмпирических исследований политических отношений. В литературе различают понятия «политическая наука» (политология) и «социология политики» (политическая социология). Это различие выражает два принципиально отличных подхода к изучению политических явлений. Первый подход характеризуется стремлением