Кай молча смотрел на исписанный листок. В его голове толкалось несколько десятков вопросов: от «кто все эти люди?» и «разве бывает стеклянное море?» до «что здесь следует толковать дословно, а что метафорически?», но произнёс вслух он только один.

— Тори, а где все запятые?

Тори неожиданно смутилась.

— Я записала как есть, вернее, как показала Карна. У неё там и точек тоже не было. Я сама поставила. Как по смыслу.

Карна равнодушно пожала плечами.

— Ну это хотя бы объяснимо, — дед взъерошил свою буйную шевелюру. — Тогда, хоть утро и затянулось, не вижу смысла откладывать отъезд до вечера. Действуем по плану Тори. Бог не выдаст, Кикимориха не съест.

Подкинув и поймав в воздухе ключ от машины, дед вышел из кухни. За ним все остальные.

Последней выходила Тори.

Она оглянулась и, убедившись, что в кухне больше никого нет, быстро наклонилась и поцеловала Кая в щеку.

Он даже не успел удивиться или что-то сказать, она уже убежала.

— Хорошо бы запятые… — только и сумел выговорить он.

Ремарка Юстиции

Кикимориха и вправду не съела, хотя, её роль на сегодняшнее утро ещё не была до конца сыгранной.

В половину одиннадцатого кто-то снова позвонил в их дверь. Кай вышел открывать и снова обнаружил на пороге Виталину Карловну. От утренней девятичасовой сцены эта отличалась лишь тем, что Кай был в штанах и футболке, а Виталина Карловна в платье цвета зелёного «запорожца». На этот раз в руках она держала открытку, густо обклеенную марками и плотный конверт.

— Каюшка, марципанчик мой, Музпалне и Егоргеоргичу снова почта в мой ящик пришла. Баловаться что ли кто-то вздумал? — Кикимориха просто сияла. — К вам тут гость едет, ты уж прости, я нечаянно прочитала на открытке. Ты не подумай, что меня это интересует. Это же открытка. Её кто хочешь может прочитать. — Она вытянула шею, пытаясь заглянуть через плечо Кая, очевидно, в намерении увидеть деда. Но это было не так просто, Кай практически полностью закрывал собой дверной проём. — Егоргеоргич! Встречайте сына ва-а-ашего двоюродного бра-а-та, приезжает поступать в наш Национальный Университет.

— Он в ванной, — сухо проговорил Кай, затем повернул голову и прокричал вглубь квартиры, — дед, к нам Жорка едет, поступать хочет в Универ.

Из глубины квартиры раздался «старческий» голос деда:

— Надо ж, Жорка-то! Когда успел вымахать-то?! Небось и ростом с меня уже будет, почти ровесник тебе! Нехай едет!

Виталина Карловна удовлетворённо кивнула и вручила Каю открытку. В руках её оставался конверт, клапан которого очень подозрительно топорщился.

— Здесь вот ещё для Музы Павловны письмо. Ничего не пойму. Я ж вынимала всё. Похоже, вскрыто на почте, видишь, совсем расклеилось, чуть фотографии не потерялись. Но я собрала всё аккуратно, — Кикимориху снедало любопытство.

— А, это, — отмахнулся Кай, — да не страшно. Они звонили на прошлой неделе. Это три племянницы Музы Павловны, с Дальнего Востока, они хотели пожить у неё, за квартирой последить, пока Муза Павловна с дедом в санатории полечатся. На днях обещали приехать. С Дальнего Востока. Древнеград посмотреть, всё такое… Мы вам ключи оставим, если что. Если вы не против?

— Не сомневайтесь, я и пригляжу, и подскажу, если что и жизни научу.

Кай вздрогнул. Перспектива получать уроки жизни от Кикиморихи не прельщала вовсе.

Не перегнуть… а то потом не отделаемся…

Позади раздалось шлёпанье тапок.

Кай обернулся. Мужчина с лицом, полностью покрытым бритвенной пеной и опасным станком в руке, выглядывал из-за его спины.

Голос деда проскрипел:

— Неловко, Виталина! Такая орава, столько забот, да ещё и Кай мой. Волнуюсь я что-то. Кто за ним приглядит?.. Молодые, ветер в голове один… Вот может Анну Сергеевну снизу попросить?.. Она помоложе вас будет. Не знаю… Не тяжело ли вам будет?

Взгляд Виталины Карловны горел страстным «не тяжело».

— Ни-ни, Егоргеоргич! Вы что!? Какая Анна Сергеевна ещё может быть? Мы ж по-соседски с вами. Эта Анна Сергеевна, скажу я вам, — женщина без чётких мировоззренческих позиций. А муженёк — тот вообще пьёт. И семья не выписывает ни одной газеты или журнала. О чём вы вообще!

Дед кивнул, пожал ей руки через плечо Кая (тому пришлось слегка присесть) и размахивая намыленным станком, потешно бросился назад, к ванне.

…

Как и ожидалось, Кикимориха была не против. А очень даже «за».

К тому времени, когда дед с Каем вынесли чемоданы и сумки во двор, а Муза Павловна в очках на пол-лица, завернувшись в свой узнаваемый издалека шёлковый палантин, уселась в машину, Виталина Карловна дружелюбно махала им рукой с балкона, выкрикивая вслед сердечные пожелания хорошего отдыха и обещания присматривать за обеими квартирами сколько понадобится.

Они поздравили себя. Хоть ворох писем и пришёл почти скопом, план сработал, теперь они могли в любой момент предъявить соседям молодые версии Музы и деда Егора. Кикимориной скормили фальшивку за фальшивкой, её любопытство и тщеславие сделали всё остальное. А страсть к пересудам гарантировала быстрое распространение новости среди жильцов подъезда.

Ближе к полудню со спокойной душой путники тронулась в путь. Для сегодняшнего утра событий и так было чрезмерно много. Пора было заняться более важными делами, чем ублажение соседей.

* * *

Что такое Путь, и каким образом Кай должен его пройти, до сих пор никому понятно не было, но раз все нити вели к Каргеру, с него и следовало начинать.

Кроме прочего, вчера, дождавшись возвращения компании из поездки по магазинам, Кай успел коротко пересказать им свою одиссею в часовой мастерской. Обрывочные послания, которые Каю удалось ухватить в том жутковатом измерении часов и стрелок, давали им кое-какие зацепки. Единственное, о чём он умолчал, это о тоннеле и странном саркофаге. Во-первых, это слишком походило на его сон, тот недавний кошмар, а он совсем не хотел обсуждать с кем-то свои сны, не девчонка же. А во-вторых, просто не захотел пугать их всеми этими кровавыми подробностями. Слишком это всё было фантасмагорично.

Кай не мог не признать того, что выглядело всё донельзя реально. Хотя, после встречи с кристаллимом и Велесом, говорить о чём-то нереальном было уже неуместно. Кай внутренне пожурил себя за то, что хранит слишком много тайн от своих близких. Раз уж Велес отметил каждого из них, они имеют право знать больше. Он пообещал себе рассказать им остальное в ближайшее подходящее время.

* * *

Белозоревское Суходолье испокон веку значилось захудалым графским уделом. Известность ему принёс лет сто пятьдесят назад один из последних владельцев, тот самый, что построил там нескромный