Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Папка!
— Привет, дочь! — улыбнулся Юлькин папа, возвращавшийся с работы. — Какие вокруг тебя молодые люди крутятся!
Папа у Юльки был умный и всё понимал. На это и была вся Юлькина надежда.
— Ты представляешь, — небрежно сказала девочка. — Они не верят, Что я принцесса. Особенно вот этот. — Юлька кивнула на Митьку.
Папа посмотрел на Митьку, как на что-то неприличное. Как на раздавленного таракана, например. И сказал:
— Вообще-то я тобой недоволен, Юлия. Утром на работу собирался, так еле нашёл свою корону. Зачем ты её положила в ящик с носками? А горностаевая мантия выглядит так, будто ты в ней давала уроки дзюдо.
— Мантия была немного мятая после приёма у шведов, — быстро нашлась Юлька. — Уж не знаю, чем ты в ней занимался, футбол гонял, что ли. Я её хотела погладить, но прожгла дыру. А потом я её спрятала, чтобы ты не расстраивался. Ничего, с получки новую купим. Всё равно она была уже немодная.
— Какая ты мотовка, право, — скривился папа, хотя глаза у него так и смеялись. — Всей государственной казны не хватит, если с каждой зарплаты новую мантию покупать. Мы, знаешь ли, не такие богатые, как кузина Елизавета Английская. А тут, похоже, ещё надвигается война со шведами… гм-гм… за выход к Балтийскому морю.
Упоминание о войне добило мальчишек окончательно. Они скукожились где-то у подножия лестницы. А папа с дочкой пошли к лифту, вполголоса обсуждая государственные проблемы.
— По-моему, про Балтийское море — это ты загнул, папочка, — заметила Юлька. — Одной кузины Елизаветы хватило бы.
— Меня занесло, — оправдывался папа. — И вообще, не придирайся. Король я или не король?
— А вот и вы! — сказала мама, открывая дверь. — Я вас по шагам узнала.
Мама, мы же в лифте приехали! — удивилась Юлька.
— Ну, значит, вы там, в лифте ходили взад-вперёд, а я по шагам узнала, — упрямо сказала мама. — Пошли ужинать. Наконец-то все мы дома.
Чёрный Дик вжался в стену ангара. Мерцающий пластик панели приятно холодил спину. Вернее, холодил бы, но в скафандре Дика был свой режим терморегуляции. Медленно-медленно, чтобы противник не засёк движения, Дик подкрутил настройку видеотома. Немногочисленные фотоны, случайно забредшие во тьму заброшенного ангара, упали на сверхчувствительную мембрану и позволили хоть что-то различить в темноте. Чёрное стало красноватым, а у входа в портал обозначилась тень. Дик поднял бластер… нажал на кнопку… Выстрел!
— Тьфу!
Комочек жёваной бумаги влип в стенку гаража. Но, увы, совсем не там, где белела обведённая мелом мишень.
Иван опустил трубочку. Плевание в цель ему упорно не давалось.
Если вы думаете, что в эпоху лазерных бластеров и ракетных установок СС-500 плевание жёваной бумагой через шариковую ручку отошло в прошлое, то вы глубоко заблуждаетесь. Потому что вряд ли в вас засандалят лазерным зарядом на перемене между алгеброй и физикой. А плюнуть могут. И надо плюнуть в ответ и желательно попасть, иначе вы вроде как второго сорта.
Иван, конечно, плевал. Но мазал, что давало неприятелю повод для оскорблений и обидных насмешек. Правда, сильно Ивана не дразнили, потому что он здорово соображал по алгебре и, обидевшись, мог не дать списать. За алгебру ему прощали неспортивность и очки, но уж плюнуть-то прилично этот слабак может! Так примерно рассуждали физкультпродвинутые одноклассники Ивана, не понимая, что именно из-за очков он и не мог попасть в цель. Очки были — жуть! Вернее, очки были хорошие, а вот глаза — жуть! В паре с очками они ещё худо-бедно работали, но из-за нарушения объёмного зрения попасть в цель Иван был просто не в состоянии. Поэтому он и тренировался сейчас, прячась за гаражами.
Тень у входа в портал метнулась влево и словно растворилась на фоне аппарелей. Чёрный Дик занервничал, дёрнулся к видеотому, но регулятор и так стоял на максимуме. «Нельзя паниковать, — мелькнула мысль. — Иначе конец». Но пальцы, не слушаясь, сами нащупали кнопку бластера… Выстрел!
— Тьфу!
Комочек бумаги не долетел до стены гаража и упал в лужу Иван специально выбрал для мишени стену, перед которой была лужа, чтобы не возникало соблазна подойти поближе к цели.
— Опять мимо!
Вода в луже забурлила, как газировка, и из неё к Ивановым кроссовкам вылезла лягушка. Иван в городе отвык от фауны и удивился. А лягушка — нет. Она неодобрительно посмотрела на мальчика и что-то выплюнула. Иван нагнулся и посмотрел. Перед лягушкой белел комочек жёваной бумаги.
— Это как называется? — строго спросила лягушка и сама же ответила: — Это называется свинство, молодой человек. Да-да, и не надо делать удивленное лицо, я и так знаю, что это твоё. Я порядочная лягушка, а не какой-нибудь там… санитар леса, всякий мусор подбирать не обязана. Ты должен был в меня выстрелить стрелой! А это разве стрела?
— Нет, — тупо сказал Иван, не в силах поверить в говорящую лягушку.
— Не перебивай, это риторический вопрос, — рассердилась лягушка. — Повторяю: это разве стрела? В крайнем случае, какая-то жёваная стрела… и даже частично переваренная. Стыдно, молодой человек, а ещё царевич!
— Я не царевич, — возразил Иван, ошарашенно глядя на лягушку.
— Разве? — забеспокоилась лягушка. — Неужто обозналась… Как твоя фамилия?
— Романов, — представился сбитый с толку мальчик. — Ваня Романов.
— Вот видишь, — удовлетворённо кивнула лягушка. — Всё сходится, Романов. Фамилия та самая, царская. Продолжим. Ты должен сказать: «Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу».
И она показала на белый комочек жёваной бумаги.
— Эй! — крикнул Иван в пространство. — Я сразу догадался, что это розыгрыш. Выходи, Витька, я знаю, что ты за гаражом прячешься и озвучиваешь лягушку.
— Зачем нам Витька? — удивилась лягушка. — Нет, нам Витька не нужен. Сейчас самая лирическая сцена будет, про любовь. Иван-царевич, возьми меня замуж!
— Знаешь, вот только не надо косить под Царевну-лягушку, — рявкнул Иван.
— Я не косая, я нормальная, — обиженно протянула собеседница. — Немножко пучеглазая… Так то мне по природе положено. И нечего дразниться. Сам в очках.
Иван застонал: ещё лягушки его очками не попрекали.
— Так, повторяю: возьми меня замуж, — строго сказало настырное животное.