визг шин и вскинутые в воздух средние пальцы водителей влетел на парковку торгового центра «Энсли». Перескочив через шесть лежачих полицейских, он довез нас до Пьемонт-авеню и остановился в нескольких кварталах от Четырнадцатой улицы рядом с парком.

Мы молчали как минимум целую минуту, ошеломленно глядя, как по моему ветровому стеклу паутиной расползается пулевое отверстие.

– Черт, – наконец прошептал Нил.

Я потрогала растущую на затылке шишку.

– Это было совершенно новое лобовое стекло.

Но тут запищал мой телефон. На дисплее высветился номер конторы Тайрона.

– Что случилось? – спросил Тайрон.

– Я не уверена, что ты поверишь, если я скажу тебе.

– Испытай меня.

– Хорошо. Меня только что огрели по затылку кофейной чашкой. В моем лобовом стекле свежая дырка от пули, а Нила, похоже, сейчас вырвет.

– Понятно, – протянул Тайрон. – Ладно, тогда новое дело покажется легким. Парень нарушил запретительный судебный приказ, был схвачен, мы его выручили, и знаешь что? Этот хорек не явился в суд. Тебе нужно несколько «баков»?

– Семейный или уголовный суд?

Тайрон помедлил с ответом. Явно не к добру.

– Уголовный.

– Значит, это не просто нарушение запретительного приказа. Он на кого-то напал?

– На бывшую жену, – признал Тайрон. – Избил так, что на ней живого места не осталось. Достань его и проследи, чтобы по дороге в участок он случайно вляпался в какое-нибудь дерьмо.

– Как его зовут?

– Какое-то пидорское французское имечко, – ответил Тайрон.

– Случайно не Лабрек? – спросила я, потирая голову. – Уильям Лабрек?

– Да, он самый. Билли Лабрек.

Глава 14

Сорок восемь часов назад Дэвид Брукс был найден в окровавленной кровати отеля, а второе письмо Раузеру попало в новости. Прошла неделя с того момента, как первое письмо о Лэй Кото подарило убийце имя, столь любимое теперь всеми СМИ, – Уишбоун. Угроза была реальной. Убийца бродил по нашим улицам. И, как будто чтобы поднять температуру в городе до точки кипения, Атланта уже вторую неделю подряд нагревалась до ста градусов. Количество нападений стремительно росло, как это всегда бывает, когда сталкиваются большой город и палящее жаркое лето. Неудивительно, что новости пестрели криминальной хроникой и предупреждениями.

Застрелен владелец магазина в центре города… Еще один случай агрессии на дорогах Атланты… Красный уровень смога в городе.

Никто не чувствовал себя в безопасности. Казалось, улицы Атланты найдут способ заполучить вас. Атмосфера была чистой воды кризисом. В моем офисе накапливались дела. На моем столе царил хаос. Я не могла найти доказательств того, что оплатила счет за электричество, банковский депозит ждал уже несколько дней, и я в течение трех недель не выставляла счетов. Я ненавижу выставлять счета. Я делаю это лишь потому, что должна. Агентство развивалось и, похоже, поставило перед собой цель добиться ошеломительного успеха, со мной или без меня.

Если честно, мое сердце никогда к этому не лежало. Оно вообще ни к чему не лежало со времен Дэна, после того как меня с треском выперли из Бюро и я протрезвела. Большинство косяков, которые я нагородила, не просыхая, были устранены, но в те жаркие, тревожные недели я поняла: какая-то часть меня по-прежнему отсутствует. Я не ощущала в себе никаких эмоций, что не могло не вызывать тревогу. Жизнь как будто пронеслась мимо меня, не оставив после себя ничего. Я ушла в себя – почему, точно не знаю, – но той ночью, когда я с бьющимся сердцем ехала на место убийства Брукса, когда я вошла в ту комнату, где убийца совсем недавно сделал свое черное дело, и тело было еще теплым, а вино охлажденным, мои чувства вновь были начеку, а я сама – снова живой. Я что-то чувствовала. То, что меня возбуждает мертвое тело, – это, конечно, полный отстой. Но ведь Дэн пять лет лежал подо мной как труп, и бо́льшую часть времени мне все же удавалось словить оргазм. Справедливости ради следует отметить, что время от времени, когда того требовал долг, он предлагал толчки тазом, но он давно утратил аппетит ко всему, что было легкодоступно. Для моего бывшего мужа главным была охота, что означало, что на следующий день после свадебной церемонии у него не было абсолютно никакого азарта.

Я хотела сделать в своем кабинете как можно больше до того, как придут лабораторные отчеты судмедэксперта и криминалистов по убийству Брукса. Чтобы собрать воедино всю информацию и оценить ее, а потом на этой основе выработать стратегию расследования, потребуется какое-то время. Отчеты тоже потребуют времени, но я хотела быть готовой. Правильно проведенный сбор улик, способность по возможности полно воссоздать картину взаимодействия преступника и его жертвы позволили бы нам всем лучше понять мотив. Я была убеждена: если мы сумеем проникнуть в мотив убийцы, это рано или поздно приведет нас к нему.

Я планировала поездку в Денвер, перебирала вещи в шкафу, ломала голову, какая одежда мне понадобится. Нил был прав: корпорация, нанявшая нас для поиска их бухгалтера-ворюги, хотела, чтобы я занялась им лично. Мне же позарез требовались деньги. Их бывшего бухгалтера будет ждать большой сюрприз, когда я появлюсь у его дома. План был таков: прилететь вечером и улететь ровно через сутки. Легко, как я надеялась. Шишка от кофейной чашки Хелен Грейбил на моей голове и синяк на запястье, оставленный Уильямом Лабреком, болели, напоминая о том, что да, время от времени все идет наперекосяк. И дело Ларри Куинна о неудачном лазерном лечении и еще одно свидание с Уильямом Лабреком все еще ждали моего внимания. Интересно, мучил меня вопрос, выразит ли Лабрек хотя бы толику согласия, чтобы его затащили в полицейское управление Атланты для допроса.

Мой телефон издал трель.

– Извини, у меня не было возможности позвонить, – сказал Раузер. Накануне вечером перед сном я отправила ему текстовое сообщение, но так и не дождалась ответа, что было не в его духе. – Занят так, что пар из ушей идет, – добавил он. – Отчет медэксперта о содержимом желудка готов. Форель, крабы, ботва репы, какое-то блюдо из сладкого картофеля и изрядное количество белого вина. Мы показываем фотографию Брукса во всех местных ресторанах, особенно в районе Бакхеда, где он был убит.

– Ботва репы и сладкий картофель в Бакхеде? – спросила я.

– Вероятно, одно из тех пафосных заведений, где соусом рисуют на тарелке узоры. И вот что интересно: на теле были следы смазки презерватива, Кей, но самой резинки в номере не найдено. Есть также следы мыла по всему телу и на всех простынях под ним. Брукс был чист до блеска, за исключением собственной спермы. Никакой другой