– Нет, – прервала собеседница, – аварии никакой не было. Дина очень больна. Я хочу сказать, она…

– Да говорите уже, не тяните резину! – не выдержала Татьяна и опомнилась: – Извините.

– Ничего страшного, – ответила Звонцова, – я вас понимаю. Когда с близким человеком беда, это лишает самообладания.

«Если эта мышь манерная немедленно мне не скажет, что с девочкой, я из нее душу вытрясу!»

– Дина больна психически, – выдала «мышь».

– Чего-чего? – Татьяна нервно хохотнула. – Вы что, издеваетесь?

– Мы тоже сначала не верили. Но пришлось! Мачеха, Азалия Каримовна, очень интеллигентная женщина, пришла к нам в институт. Она так переживает! Такая привязанность к дочери мужа нечасто встречается, согласитесь. Диночке исключительно повезло.

Да уж, сильнее некуда. Такую «любовь» и правда не часто встретишь. А Звонцова между тем продолжал нести совершенную ахинею. Татьяна слушала и не верила своим ушам.

– Азалия Каримовна прямо-таки плакала, когда рассказывала, что давно замечала неладное с Диночкой. Девочка трудно переживала смерть отца. Вы, очевидно, знаете, она была против его второго брака, пыталась помешать. Азалия Каримовна сказала, Дина даже из дома ушла, чтобы добиться своего. А ведь отец так любил дочь, один воспитывал… Но и от личного счастья не мог отказаться. Тем более дочка уже взрослая. Оказался между двух огней, страдал, вот сердце и не выдержало. Такая трагедия! – тараторила Звонцова. – Отца не стало, а у девочки появились навязчивые идеи, что она виновата в его смерти или что он не умер, а вместо него похоронили другого человека. Представляете? Азалия Каримовна рассказывала, что и спать Диночка перестала, и есть. Похудела как! Ну это мы уж видели, а…

– Дальше-то что? – нетерпеливо прервала поток словоизлияний Татьяна.

– А то, что она пыталась выкопать отца из могилы! – возвестила Звонцова.

– Выкопать из… Да вы в своем уме?

– Я-то да! А вот Дина! – От церемонно-витиеватого стиля речи и следа не осталось. Теперь собеседница говорила страстно, горячо, в голосе появились жадные интонации заядлой сплетницы. – Я сама лично видела ее в магазине с лопатой в руках! Мы с ней там случайно встретились, в супермаркете «Галерея», рядом с кладбищем. Я за тортом зашла, смотрю – Дина! А в руках – лопата. Небольшая такая. На могиле, говорит, папиной прибраться хочу. Ага! Так я и поверила! Кто же в начале весны на могилу прибираться ходит? Нормальные люди дожидаются, пока подсохнет. Да если мне не верите, в полицию позвоните. Туда и полицию вызывали! Дина такую яму вырыла! Почти до трупа докопалась! Азалия Каримовна с врачом и директором кладбища вовремя успели. Остановили безобразие.

Запыхавшаяся Звонцова перевела дыхание.

– И что теперь? – еле выдавила Татьяна.

– Пока дома, под наблюдением врача. Но ей только хуже становится, говорит Азалия Каримовна. Доктора считают, если и дальше так будет, придется в дурдом… то есть в психиатрическую клинику класть. А Азалия Каримовна не хочет! Сама, говорит, буду ухаживать! Святая женщина! Другие со своими-то больными не возятся, а эта…

– У Дины ведь еще родная тетя есть. Почему…

– Скажете тоже! Тетя! Считай, и нет. В Сибири где-то живет. Или на Урале, не помню точно. У нее своя семья, дети. Азалия Каримовна говорит, эта тетя прямо и не знает, как ее благодарить, что она о племяннице заботится.

– Неужели Дина вот так, сразу, сошла с ума? И раньше никто ничего не замечал?

– Замечали, отчего же, – важно ответила Звонцова. – Приблизительно месяц назад или около того ей стало плохо в деканате. Многие видели. Стояла-стояла, да вдруг как закричит! И в обморок. Припадок случился. А потом они с Ирочкой, тоже нашей сотрудницей, в кино ходили. Так она там такое устроила! Ужас! Вскочила, раскричалась, руками замахала, потащила Иру к выходу… Привиделось ей что-то. Даже сеанс прервали. А вы говорите!

– Прошу вас, мне нужно поговорить с этой Ириной! Нельзя ли попросить ее к телефону? Пожалуйста!

– К сожалению, это невозможно. У нее сегодня выходной день. – интонации снова стали чопорными и размеренными.

– Вы не могли бы дать мне ее сотовый?

– Мы не даем сотовые телефоны сотрудников, – категорично заявила Звонцова. – Извините.

Татьяна пошла в наступление. Минуты три улещивала, уговаривала и в итоге добилась своего. Сказывалась журналистская закалка.

Первое потрясение прошло. Требовалось срочно выяснить, что случилось с Диной. В то, что она и вправду повредилась рассудком, верилось слабо. Но, с другой стороны, в рассказе Звонцовой были подробности, каких не выдумаешь…

Необходимо проверить информацию. И начать с Ирины.

Та взяла трубку сразу, на первом же гудке. Как будто караулила возле телефона.

– Да-да, – скороговоркой проворковала она пришепетывающим голоском. Прозвучало как «та-та».

– Ирина, добрый день. Меня зовут Татьяна, я близкая знакомая Дины. Мы можем с вами поговорить?

– Здравствуйте. О чем? – Мелодичность исчезла, голос стал строгим и вроде даже неприязненным. Похоже, девушка действительно ждала звонка, вот только не от Татьяны. – С ней что-то случилось?

Она добавила в тон доверительности.

– Ирочка, милая, вам лучше знать. Дело в том, что… – Татьяна снова выдала легенду про вернувшуюся из затяжного отпуска подругу. – Видите ли, меня не было больше месяца, и тут я узнаю такое… Сложно поверить! Дина пыталась выкопать отца из могилы! Это правда?

– Правда, – вздохнула Ирина, слегка расслабившись, – ее мачеха приходила в институт и рассказывала. И про полицию, и про все… Динка такая скрытная была, совершенно ничем не делилась! Бедная! Столько всего на нее свалилось! Мало того что отец умер, так еще и парень бросил, оказывается! И ведь молчала!

– Жан? – осторожно спросила Татьяна.

– Не знаю, как его зовут. Может, и Жан. Он ей сказал, что они не могут быть вместе, а она устроила скандал. Расплакалась, начала кричать, что ничего у нее не получается, она совсем одна… Что-то в таком духе. А, и еще сказала, что в могилу закопали не отца, она, мол, не верит. Как-то так. Они в кафе сидели, Дина вскочила и убежала. Он взял и мачехе ее позвонил. Они вместе поехали на кладбище, а там… Ну вы знаете. А ведь я Динке давно говорила: «Иди к врачу!»

– Почему? Вы что-то заметили?

– Все замечали, не я одна! То в деканате в обморок свалилась. Ни с того ни с сего. То в кино… Я никому ничего не говорила, пока про кладбище не выяснилось. Но ведь нормальный человек так себя не ведет!

– А что она там сделала, Ирочка?

– Что сделала! Такое учудила! Сидела, смотрела, как все. А потом вдруг как вскочит, начала высматривать что-то внизу. Мы с ней на галерке сидели, ближе билетов не было. Я поначалу значения не придала, да и кино интересное было, смешное. Тут она как давай орать! Трясется вся, несет чушь какую-то, тащит меня не знаю куда. Мы еще, кричит, можем спастись! Ой, даже вспоминать этот позор не хочу. Еле-еле сбежали оттуда, администратор чуть не оштрафовала.