— Когда придет София, я попрошу тебя перед ней извиниться. Она мне очень помогает. Идет?

— Хорошо. А вы вернетесь?

— Симеон, я вернусь. Обещаю.

— Даже если я сбегу? — спросил мальчик.

Ян посмотрел на него строго и ответил:

— Если ты сбежишь, я не буду тебя искать.

Мальчик кивнул и сел за стол. Ян приготовил яичницу, без помидоров или бекона, просто потому что в его холодильнике не было такой еды. Он дома ел редко, бывая поздними вечерами, ночью и ранним утром, когда есть не требовалось. Еще со времен войны он приучил организм, что еда поступает только раз в день — в обед. Но чтобы составить компанию Симеону, он сделал яичницу себе тоже.

— Дядя Ян?

— Что?

— А у вас есть ребенок?

Вопрос оказался сложным. Люди, с которыми Ян работал, считали его пустышкой, человеком с прошлым, но без будущего; человеком, у которого есть определенный набор навыков, стоящих денег. И все, ничего больше. И Ян думал о себе так же: вот сидит мужчина рядом с мальчиком и о чем-то говорит.

Каким человеком был этот мужчина, Ян уже давно не знал, потому что не интересовался. Жизнь после войны была посвящена семье, а после развала семьи — работе. Он держал тело в постоянном тонусе изнуряющими тренировками, потому что заняться ему больше было нечем. Один раз в день он закидывал в человека еду, справлял потребности (включая неприхотливый секс), а в остальное время просто ждал, когда наступит час, в который нужно выполнить задание. Бывало, время проходило в ускоренном темпе из-за суетливой подготовки, но чаще — просто утомительное ожидание. Убийца использовал Человека как зал ожидания на вокзале, не больше.

Странно интересоваться у зала ожидания, есть ли у него дети.

Ян посмотрел на мальчика, который, видимо, понял, что спросил что-то не то, и сосредоточился на поедании яичницы. Этот ребенок удивлял все больше и больше.

София пришла в девять. К этому времени Симеон успел разыграться и перевернуть в гостиной столик со сваленными на него журналами и какими-то мелочами, о существовании которых Ян не подозревал. Откуда-то взялись с десяток дисконтных карт, несколько ароматических свеч, пачка презервативов, упаковка с пастилками от ангины и два картонных стаканчика из-под кофе с остатками гущи на донышках, которая вывалилась, естественно, на ковер.

Ну и, конечно же, по закону подлости, упаковка с презервативами валялась прямо у ног Софии. Ее щеки порозовели, но она сделала вид, будто не понимает, что это за коробочка с огромной надписью известной марки.

— Я вернусь в пять, — сообщил Ян. — Не позже. Постарайтесь сегодня не растеряться.

— Я закрою дверь и не открою ее даже вам. Возьмите с собой ключи.

— Хорошо.

— Можете не закрывать дверь, — сообщил Симеон. — Я никуда сегодня не собираюсь.

— Это мы уже слышали, — ответила София и поджала губы. Ее щеки все еще были розовыми.

Выходя из квартиры, Ян привычно сунул руку в пакет с ключами и обнаружил, что из припаркованных машин осталась только одна — серебристая «Мазда», на которой он еще ни разу не ездил. Он купил ее несколько месяцев назад, попросив дилера пригнать тачку к подъезду, и теперь попал в сложную ситуацию. Если машина окажется не на ходу, Яну придется либо передвигаться на общественном транспорте или такси, либо брать машину напрокат. Первое — долго, второе — опасно.

Ребенок совсем выбил из колеи. Как он мог забыть, что вчерашняя машина была последней рабочей, и именно ее он оставил у станции? Это ведь нонсенс!

«И такие ситуации будут постоянно, — сказал Убийца, насмешливо наблюдая за безуспешными попытками Яна завести машину. — Авто требует ухода, оно должно ездить. Иначе просто приходит в негодность, как и любая техника, которой не пользуются. А твои «несколько месяцев» — это не два или три, а восемь! Восемь месяцев назад ты купил эту машину и ни разу ее не проверил. Из нее даже бензин выветрился, наверное. Если он вообще выветривается. Ребенок у тебя всего два дня, а ты уже наделал ошибок. Вопрос нужно решать поскорее. Заказчица скоро начнет бить тревогу, вопрос ее мучает, а Те Самые Люди не поймут задержку. Мальчик должен исчезнуть, ты это сам понимаешь».

Ян понимал, прекрасно понимал.

Сообщение пришло внезапно, нарушив все планы. Новая встреча.

Он ехал в электричке, бросив «Мазду» на парковке у дома. На нем были усы. Проходя мимо оставленной у станции машины, он забрал из нее сумку. Как он мог ее забыть? Он заткнул Убийцу внутри, потому что знал сам: это недопустимо. Мальчик — проблема, ее надо решить.

Он вышел на следующей станции и сел в поезд в обратном направлении, прибыл на вокзал и пешком дошел до места встречи на набережной, недалеко от вокзала.

Это была та самая заказчица. Розовая сумка с торчащей из нее книгой в мягкой обложке, совсем как в сообщении о встрече. Только там сказано, что книга будет «Вино из одуванчиков», но прочесть название не получалось: девушка зачем-то свернула ее почти в трубочку названием внутрь.

Он остановился рядом и сделал вид, что смотрит в воду. По легкому аромату духов он понял, что она приблизилась.

— Заказ отменяется, — сказала она.

— Это можно было написать, — ответил Ян, не смотря на нее.

— Да, если бы это было все, — сказала она. — Давайте пройдемся.

Ян последовал за ней.

Теперь стало ясно, что она была не заказчицей. Она явно из эшелона управляющих, и это напрягало. Женщина у власти опасна, потому что мыслит не так, как он. Из всех своих целей он больше всего ненавидел и гордился именно женщинами. Как-то раз ему удалось урегулировать два сложных конфликта между двумя женщинами. Заказчица была высокопоставленной чиновницей, цель — обычной семейной дамой средних лет. Когда он договорился с матерью семейства об отступных, через неделю ему пришлось идти к заказчице, потому что мать семейства почувствовала себя оскорбленной и наняла его же для урегулирования нового конфликта с чиновницей. При этом в обоих случаях вопрос касался лишь власти и денег. В его практике были и другие ситуации, но именно в тот месяц он развлекался как мог. Эти конфликты были смешны и нелепы и могли стоить жизни обеим, если бы у него не было выбора или было бы другое настроение.

Значит, она не просто передала ему заказ, но и пришла проверить, как он его выполнит. Дело серьезное — он утратил доверие.

— Руководство приняло ряд решений, которые сказываются на вас, — сказала женщина. Ее духи стали надоедать, даже несмотря на то, что нравились. У нее была короткая стрижка, расслабленное миловидное и совершенно незапоминающееся лицо. Он попытался вспомнить, как она выглядела в тот день, когда представилась заказчицей, но не смог — внешность была изменена, но что именно? Неважно.