С одной стороны, Санни не была уверена в том, что хочет знать все подробности. С другой – у нее была возможность наконец увидеть реального человека, скрывающегося за стальной внешностью.

– Когда вы встретились?

– В тот вечер, когда наши отцы объявили помолвку.

Невероятно. Договорной брак, внезапно оказавшийся счастливым. Пока их не разлучила смерть.

– Сколько тебе было лет, когда вы поженились?

– Мне было девятнадцать, ей только исполнилось восемнадцать. Лайт родился спустя два года. Это был главный день в моей жизни. – Он замолчал и перевел дыхание. – Я помню, как держал сына на руках первый раз в жизни. Я помню его первую улыбку, его первые шаги. Многие годы я прятал эти воспоминания, но теперь не могу.

– Ты не должен вычеркивать их из своей жизни, Раяд. Твои воспоминания в конечном итоге помогут тебе исцелиться.

– Эта потеря оставила мне неизлечимую рану.

– Ты когда-нибудь плакал о них? – спросила она.

– Нет. Я боялся, что не смогу остановиться. Ни один человек не должен хоронить свою любимую жену и ребенка.

Услышав его слегка изменившийся голос, Санни захотела сама заплакать о нем. Вместо этого она подвинулась ближе и еще крепче обняла его. Они лежали так долгое время, потом Раяд притянул ее к себе и поцеловал со всей страстью, которая стала так знакома ей в его объятиях. Вскоре оба они разделись и начали друг друга ласкать. Когда пришло время завершить их временный союз последний раз, Санни отпустила все страхи и их тела сплелись в объятиях. Она наслаждалась тяжестью его тела, близостью с ним, когда он вошел в нее. Она достигла оргазма. В этот короткий период она любила его всем сердцем и всей душой.

Когда все закончилось, Раяд лежал так тихо, что она подумала, что он уснул. Но потом он шевельнулся, обнял ее за талию и прижался щекой к ее плечу. Она почувствовала, что его щека влажная. Тогда Санни узнала, что он наконец дал волю слезам, которые столько лет хранил в себе. Тогда она начала надеяться, что, возможно, только лишь возможно, его рана начала заживать.

– Проснись, Саншайн! Началось!

Санни открыла глаза, увидела перед собой Пиппа и вдруг вспомнила ночной визит Раяда. Когда она повернулась, то увидела, что лежит в постели одна, и мысленно благословила его способность тихо скрываться, не будя ее.

Она села и зевнула:

– О’кей, Пипеточка. Может быть, ты расскажешь мне, что случилось?

– Майса рожает. Вообще, она рожает уже всю ночь. Доктора говорят, это вот-вот случится.

– Тогда почему ты не в больнице?

Пиппа закатила глаза:

– Она не в больнице. Она в своих покоях. Согласно традиции будущий король должен родиться во дворце, кроме исключительных случаев.

Санни отбросила покрывало. Как хорошо, что вчера она надела футболку и нигде не было заметно никаких следов присутствия Раяда.

– Я быстро приму душ и вернусь.

– Встретимся наверху в общей гостиной, – сказала Пиппа по дороге к двери. – Поторопись. Я хочу, чтобы ты была там, когда они принесут ребенка. Никто пока не знает, мальчик это или девочка.

– Держу пари, один из этих двух вариантов! – крикнула Санни вслед сестре, но та явно не услышала ехидного комментария.

Как бы ей ни нравились Рафик и Майса, у нее не было настроения праздновать рождение ребенка. Но перспектива увидеть Раяда заставила ее собраться. Конечно, если он тоже придет туда.

Он не хотел идти, но семейные обязанности были выше этого. Он думал о прошедшей ночи с Санни.

Как будто его воспоминания вдруг ожили, в дверях показалась Санни, одетая в голубой кафтан, который он купил для нее в деревне, и золотые сандалии. Она выглядела такой же прекрасной, как и в тот день, когда он первый раз увидел ее у входа во дворец. Ее светлые волосы вились вокруг хрупких плеч. Он вспомнил их время, проведенное вдвоем. Когда он более внимательно посмотрел на ее лицо, то заметил, что ее улыбка натянутая, а в глазах не было радости. В этом была его вина.

Вместе со всеми остальными мужчинами, присутствовавшими в комнате, Раяд поднялся, борясь с желанием подойти к ней и поцеловать. По этой причине он решил избегать ее насколько возможно.

Но она пересекла комнату и села в соседнее с ним кресло.

– Тебе удалось поспать? – спросила она с улыбкой.

– Немного, – пробормотал он. – А тебе?

– То же самое. Ты в порядке?

Он понял, что она имеет в виду его эмоциональный срыв, и об этом ему не хотелось говорить.

– Я готов вернуться к своим обязанностям.

– Естественно.

Яд в ее голосе наполнил его огорчением. Ему хотелось бы, чтобы он был тем мужчиной, который способен выполнить любое ее желание. Однако это исключено.

Когда разговор сошел на нет, Раяд взял со стола газету и сделал вид, что читает. Если бы только он мог найти предлог, чтобы удалиться. Но это привлекло бы лишнее внимание. Если бы только королева поторопилась.

– Леди и джентльмены, прошу вашего внимания!

Раяд поднял голову и увидел лысеющего Дииба в очках, управителя дворца, стоящего в дверях. Он дважды откашлялся, привлекая внимание всех присутствующих в зале:

– С гордостью и с благословения родителей я представляю вам нового наследника Бажула, принца Ахмеда ибн-Рафика Мехди.

Сын. Раяд замер в тот момент, когда Рафик вошел в комнату с младенцем на руках. Все воспоминания, которые он так тщательно скрывал, нахлынули на него. Вокруг принца собралась толпа, преградившая ему путь к отступлению. Впереди всех оказалась Санни.

– Могу я подержать его? – спросила она, и Рафик выполнил ее просьбу, хотя Раяду это показалось странным, потому что она не была кровным родственником.

Не менее странным ему показалось и то, что она решительно направилась в его сторону. Он был совершенно удивлен, когда она передала ребенка ему в руки.

– Посмотри, Раяд, этот ребенок – знак того, что жизнь продолжается даже в самые темные времена.

Он посмотрел на спящего малыша и мысленно поприветствовал этого малютку в новом для него мире и помолился, чтобы беды обошли его стороной. Но когда боль воспоминания стала слишком тяжелой, он хотел отдать ребенка обратно Санни, но увидел, что она бесследно исчезла.

Так он и остался стоять, держа в руках чужого ребенка и без надежды иметь когда-нибудь своего.

Санни не удивилась, когда в комнату ворвался Раяд. В этом и заключался ее план. Последний шанс для нее и для него.

– У тебя не было права подвергать меня такой паники, – сказал он, и в его голосе звучала ярость.

Она продолжала упаковывать свои вещи с туалетного столика, как будто он сказал ей о том, какая хорошая сегодня погода.