– Но как не пустить её во дворец, ведь это сочтут за оскорбление?

– Да очень просто, – фыркнула знахарка, – закрыть замок на карантин. Сыщики притащили проказу… какой-то особо заразный вид. Теперь комнаты очищают, но это весьма небыстрая работа. Гильдия целителей посоветовала никого не впускать и не выпускать… во избежание распространения заразы.

– А гостей можно поселить в летнем дворце, на берегу озера, – включился в обсуждение Герс, – и встречаться с ними только на открытой галерее или в цветочном павильоне… И лучше поставить посредине стеклянные стенки, не можете же вы допустить, чтобы дорогих гостей кто-то заразил?

– Вы оба получаете премию… по годовой оплате.

– За такие деньги я три раза в день буду давать советы, – довольно прищурилась Ильда, – и вот первый, – надо гнать, не жалея лошадей. А еще лучше, послать вперед гонца с тайным письмом к регенту. Или магического вестника? – подозрительно уставилась она на учителя.

– Уже пишу, – миролюбиво отозвался тот, доставая почтовую пирамидку, – надеюсь только, что Вандерт не имеет никакого отношения к её внезапному появлению.

– Дядя? – Изумился наследник, и на миг задумался, – нет, он не мог. Он приехал в герцогство вместе с моей матерью, здесь женился, и ему не безразличны судьбы живущих в долине людей. Пустить сюда рьяных дельцов из королевства, значит обречь местное население на нищету. Короля это не волнует, он сам никогда сюда не ездил, и не поедет, и своих родичей не отправит. Неизвестно, как ему удалось уговорить Левантилию, определенно пообещал ей нечто очень существенное. Какой-нибудь дворец на побережье или прогулочную шхуну.

– Или прощение опрометчивых поступков, – предположила знахарка, – но во всех случаях тебе это на руку.

– Каким образом? – во взоре лэрда вспыхнул интерес и пока призрачная надежда.

– Я объясню… но сначала подскажи, должен ли король подписывать указы регента или герцога, в которых устанавливаются непреложные законы и внутренний этикет герцогской семьи?

– Только те, какие могут задеть интересы королевства, – ответил за наследника Анвиез, – к примеру, получение отцовской короны. Холостой наследник считается недостаточно повзрослевшим и не способным на заботу о семье и герцогстве. Проще, может беспечно промотать сокровища в пирах и пикниках, и удержать его будет некому.

– А Левантилия, значит, удержит? – саркастически усмехнулся Дарвел.

– Вот именно… – задумчиво пробормотала Ильда, и уставилась на мага, – наставник, а ты уже отправил письмо?

– Да. Но я могу послать еще. У меня пирамидка не ограничена в возможностях.

– Мне ты этого не говорил, – заметил наследник, и повернулся к соседке, – так что писать?

– Указ. И лучше, если он будет издан задним числом. О том, что каждый, кто вступает в священный семейный союз с наследником или наследницей герцогской короны, обязан дать клятву считать долину своей родиной, заботиться о её гражданах и природе и никогда не преступать границ герцогства.

– Но подобный указ в герцогстве есть, – нахмурился лэрд, – причем, ему уже лет пятьсот.

– Это мне известно. – кротко заметила Ильда, – однако в нем имеется лазейка, причем для всех, и для урожденных наследников и для тех, кто вступает в союз. Этот пункт гласит – «Не должен преступать границ герцогства более, чем на пять дней и лишь по важным причинам». Я изучила его после того случая… хотелось понять, чего они добивались, увозя тебя из долины. А теперь нужно добавить запрет только для входящих в род, – «Ни при каких обстоятельствах и ни на один день. Нарушивший лишается и статуса и всех прав». Иначе она найдет причину ускользнуть к любимому морю и шхунам и забыть про долину, как про страшный сон.

– Ну допустим… добавим мы это в указ, – нахмурился наследник, – и она окажется заперта тут навсегда. Мне-то это чем поможет?

– Ты ознакомишь её с указом прежде, чем она откроет на тебя охоту, – пояснила Ильда. – И сообщишь, что соблюдение этого пункта закреплено магически. Заклятьем или знаком… Анвиез знает, как это делается.

– Я-то знаю, – весело фыркнул маг, – но вот откуда об этом известно тебе?

– Целительницы записывают все полезные сведения в общую книгу… и ученики её изучают. Кто-то из твоих собратьев так уже делал… и это осталось в наших летописях.

– Застава! – стукнув в оконце, предупредил кучер и все примолкли.

Как и предрекал Герс, на заставу повозку не пустили.

Конюхи моментально привели свежих лошадей, перепрягли и сбежали, оставив кучеру корзинку с едой и большую бутыль молока.

– Макеш, тебе не пора отдохнуть? – спросил его Герс, пока меняли лошадей, но возница отказался.

– После развилки. Я знаю хорошее местечко, встанем на привал, тогда и сменишь.

А после передал корзинку телохранителю и погнал лошадей еще быстрее.

– Ильда, – веско объявил наследник, едва они отъехали от заставы, – я признаю ценность твоего совета и удваиваю премию.

– Да с такими замашками ты промотаешь казну и без пикников, – пошутила знахарка.

– Не тревожься, не такая уж она бедная. Но я рад, что тебя волнуют мои проблемы.

– С чего ты это взял? – насторожилась Ильда, – меня беспокоит судьба долины, потому что от этого зависит жизнь моих сестер по гильдии, моей семьи и моя собственная.

– А судьба долины, как выяснилось, зависит от решения моих проблем, – упорно стоял на своем Дарвел, – значит, премию ты заслужила. А теперь расскажи про того управляющего, пока я не забыл.

– И про знахарку, – добавил Анвиез.

– Ну надо же, какие злопамятные! – беззлобно съязвила девушка, – с управляющим все просто. Медведь явно голодал и жрал все подряд, потому когти были грязные. А они не прочистили раны… просто залили заживляющей мазью. Мазь у них сильная, швы затянулись, а грязь осталась, вот и пошли свищи. Пришлось вскрывать и чистить… силы мне как раз хватило. Только еще мази своей оставила, на всякий случай. А они засуетились, натащили всякой снеди, пока я пила молоко. И не откажешься…

– А еще мне залечила ногу, – сдал её Герс.

– У тебя вообще был пустяк, – отмахнулась она, – сказал бы сразу, давно бы бегал как лошадь.

– Может мне не нравится скакать как лошадь, – шутливо огрызнулся телохранитель и напомнил, – так что там с Карсиной?

– Питомца её прибили, – помрачнела Ильда, – вот она и ушла. Без него там трудно, да и любила она своего Пушу.

– Ты ничего не путаешь? – нахмурился Дарвел, – у Карсины не было животных.

– Животных не было, – вздохнула она, – а питомец был. Пуша – паук-птицелов. Зеленый такой.

– Но он же был чучелом… она его на плече носила, как брошь, – вспомнил Герс.

– Он с ней больше тридцати лет жил. Она его силой поддерживала, а такие питомцы постепенно становятся послушными. Если звери – то еще и умнеют, а насекомые просто запоминают, где безопасное место и хорошая еда. Карсина ему бабочек разводила, крупных таких. Дамы думали – для красоты. За это он плел защитные паутинки и сдавал ценный яд. И еще умел определять лучше амулета, отравлена еда или нет.