думаю, тем параноидальнее подозреваю мужа. И наконец, окончательно отчаявшись, звоню ему. Однако и он не берёт трубку.

Сговорились что ли все?!

Набираю снова. Сбросил. Перенабираю — сбросил.

Ах ты гад!

Упрямо набираю ещё, и на этот раз мне везёт. Сходу ору в трубку:

— Скотина, где Ирка?

И после небольшой заминки мне вдруг отвечает до боли знакомый, с тёплой хрипотцой голос:

— Алиса, здравствуй! Это папа.

Глава 19. Меня у тебя больше нет

Глава 19. Меня у тебя больше нет

Чем ближе подхожу к парку, тем больше волнуюсь, хотя казалось бы — с чего вдруг? Я ведь сразу поставила себя независимо: отвечала холодно и односложно, наотрез отказалась от варианта отца прислать за мной машину, заявив, что, если ему надо — пусть сам и приезжает. И даже встречу назначила в людном месте у фонтана, чтобы подчеркнуть дежурную формальность происходящего… И вот надо же, вроде вся такая гордая, а у самой пульс шкалит и сохнет во рту. А когда ещё издали вижу знакомую, не по годам статную фигуру, то и вовсе — под коленками внезапно разливается пугающая слабость.

Невольно замедляю шаг и, так и не дойдя метров десять, останавливаюсь. Но отец словно чувствует: тут же настороженно ведёт шеей и оборачивается.

Поседел. Как же сильно он поседел!..

Смотрим друг на друга и как будто оба не решаемся сделать первый шаг. И если с отцом-то, как раз, всё понятно, то что, чёрт возьми, со мной?

И всё-таки он шагает первым, а я так и не двигаюсь с места, только суетливо перекидываю волосы на одну сторону, прикрывая всё ещё красноватую от пощёчины щеку. Мои проблемы его не касаются!

— Ну здравствуй, дочка! — отец явно хочет, но в последний момент так и не решается обнять меня. — Как ты?

Сцепляю руки на груди, чтобы скрыть их дурацкую дрожь.

— Ты это приехал спросить? Ну так зря время потратил, мои дела тебя по-прежнему не касаются. Хотя, судя по тому, что ты знаешь где меня искать и даже имеешь контакт с моим мужем — ты и сюда успел влезть. Следил за мной, да? С самого начала следил?

Он сокрушённо морщится, но признаётся:

— Не с самого. Но на свадьбу могла бы и пригласить. Я тебе всё-таки не чужой человек. Родной.

«Родной человек»… Понимаю вдруг, что ногти больно впиваются в ладони сжатых кулаков, а в горле ком. Усмехаюсь.

— Ну и зачем приехал, не чужой?

Отец жмёт губы, до ужаса напоминая своей серьёзной сосредоточенностью Димку, и беся этим ещё больше — не поймёшь, то ли действительно подбирает слова правды, то ли просто придумывает сказку поубедительнее.

— Мне показалось, у тебя проблемы.

— Показалось? Пха! — Импульсивно взмахиваю я руками. — То есть, сидел, такой дома, и тут вдруг — опа, а у Лисы, кажется, проблемы! Да? А ты можешь хотя бы сейчас не врать? Откуда у тебя телефон Сергея?

Отец молчит, я нервно смеюсь:

— Ну понятно. Вот теперь мне всё понятно! Это ты нанял его жениться на мне, чтобы удобнее было следить, так?

— Нет конечно, что ты несёшь! — Отец хотя и держится спокойно, но я-то прекрасно знаю, чего ему это стоит, с его-то властным характером. — Твой брак, это полностью твой выбор и твоё решение!

— Ну да. И представляю, как это тебя расстроило!

— Алиса, не надо, пожалуйста. Когда ты сказала, что отныне хочешь жить самостоятельно — я тебя услышал и не вмешивался в твой выбор, а всего лишь объяснил тому, кого выбрала ты сама, что он должен стать достойным мужем. Просто объяснил! Без давления.

— А, ну понятно. Всё понятно, вопросов больше не имею. До свидания! — Собираюсь гордо уйти, но уже через пару шагов, резко разворачиваюсь. — То есть, я правильно понимаю, что ты решил, что без твоего влияния я сама не смогу быть счастлива, и поэтому простимулировал моего мужчину дополнительно? И это не вмешательство в мою жизнь, конечно нет! — С каждым словом всё больше завожусь. — Это… Как ты там это называешь… Забота! Забота обо мне. Да? Угу... И что? Ну, в смысле, что грозит моему мужу, если он вдруг будет недостаточно хорошим? Тазик с цементом или просто паяльник в зад?

Отец молчит, и мне даже немного жаль его, хотя и не понимаю с чего вдруг. Может, так действует его опущенная голова или вот это смирение, которого никогда раньше не было? Или седина. Слишком густая и слишком белая.

— Ты снова всё испортил! — бью словами наотмашь, намеренно делая больно, а отдаётся почему-то самой. Это ещё больше злит, но вместо того, чтобы остановиться, я лишь усиливаю нажим: — Ты всё время, всю мою жизнь всё портишь! И не только мне! Но самое страшное, что ты прикрываешь это любовью!

— Это не было вмешательством. Я просто иногда звонил ему, спрашивал, как у тебя дела. И когда я позвонил три дня назад, мне показалось, что он юлит. Я послал человека проверить. Негласно. И оказалось, что ты не появляешься дома. Я потребовал у зятя объяснений, он снова уверил что всё хорошо, а ты просто уехала в гости к подруге. Я не поверил и приехал сам. Потому что волнуюсь за тебя, Алиса, хочешь ты этого или нет.

Я смеюсь, но тут же умолкаю. Всё внутри клокочет.

— Ну за сколько же ты купил его любовь ко мне?

— Никаких денег! Я просто помог ему продвинуться по карьере, да и то уже после того, как вы стали жить вместе.

— Ты… Ты ЧТО?! — возмущённо задыхаюсь я, но отец прерывает властным движением руки:

— Во-первых, это было сделано для того, чтобы ты могла жить хотя бы приблизительно на привычном уровне, потому что знаю, как это для тебя важно!

Он говорит, а у меня перед глазами Димка, с этими его деньгами на тумбочке и «А чё такова» после объяснений. И ведь реально ни тот, ни другой действительно не понимают «а чё такова» Мужик сказал — мужик сделал. Всё.

— А во-вторых, это долг любого уважающего себя отца — помогать зятю содержать свою дочь! Тем более, что я ни разу не вмешался в твою собственную судьбу, и все твои достижения по работе — это твои личные заслуги, и я здесь