– И что?! Ты забыл, что я родила ее в девятнадцать! Вот правильно нам все говорили, что не надо так рано жениться! Поэтому пусть Люка живет с кем хочет, а замуж выходит как можно позже. Не надо ей повторять мою судьбу!

Тот, кто пока еще оставался моим мужем де-юре, всплеснул руками и прокричал:

– Нет, вы только посмотрите на нее! Можно подумать, что я ее так тиранил все восемнадцать лет семейной жизни, что уж дочери она подобного не желает! Это ж надо до такого договориться! Неужели ничего хорошего у нас не было?! Неужели я до такой степени тебе отвратителен?!

Мне стало стыдно, но совсем немножко. Я не была счастлива в браке. Юное пылкое чувство очень быстро поблекло, как постиранные десятки раз пеленки и распашонки скоро родившейся Люки. Мы с мужем жили для дочери, а все остальное отошло на второй план. Наверно, зря я качу на него бочку. Сама ведь тоже виновата. Только чужие ошибки всегда виднее.

– Знаешь, Миша… – Я вдруг сообразила, что впервые за приличный промежуток времени назвала мужа по имени. – Ты прости меня… Конечно, мы оба виноваты в том, что наша совместная жизнь превратилось в нечто до того серое и нудное, что продолжать ее я больше не хочу. Думаю, что и ты найдешь лучшую долю. Одиноких женщин в нашем городе – хоть пруд пруди.

Я поднялась с дивана, не глядя на него, прошла на кухню и закрыла за собой дверь. Как всегда на нервной почве, мне очень захотелось пить. Я все сказала мужу. Пусть сам решает, что ему делать. Когда выпила полчашки холодного чая, услышала, как хлопнула входная дверь. Муж ушел. Я вздрогнула и пролила остатки чая на юбку от своего единственного приличного костюма. Прощай, прошлая жизнь? Прощайте приличные старые костюмы? Неужели ничего во мне так и не екнет? Ведь на самом деле муж не сделал мне ничего плохого. А хорошего? Тоже, пожалуй, не сделал. Просто жил рядом.

Я еще немного посидела на мягком кухонном диванчике, но, так и не дождавшись, когда внутри меня что-то екнет, тяжело вздохнула и отправилась в ванную, чтобы застирать чайное пятно на юбке. Может, отойдет…

Прямо против двери в ванную у нас висит зеркало. Из него на меня глянула сильно озабоченная женщина с размазанной по щеке помадой. И когда успела? Интересно, муж видел меня с этой помадной полосой, перечеркивающей щеку до самого уха, или без нее? Если с ней, то наверняка решил, что легко найдет мне замену без всяких полос на щеках. Впрочем, похоже, ему и искать не надо. Вот интересно, как выглядит его любовница… Как он выбирал? Похожую на меня или, наоборот, от противного – блондинку? Впрочем, какая разница… Кто же теперь выберет меня? Хотя… меня тоже уже выбрали! Богдан Аркадьевич Далматов сделал мне предложение. Он, правда, четыре дня меня не видел, но, надеюсь, не переменил своих намерений. Недолгая разлука только укрепляет чувства.

Я стерла полотенцем коричневую полосу на щеке и уставилась на свое отражение в зеркале. Написав, наверно, большую часть романа, я так и не дала портрета одной из главных героинь! Непорядок. Какая же я? Брюнетка, как уже докладывала. Волосы у меня не густые, но пышные, а потому я никогда не заморачиваюсь с укладкой. Вымыла волосы, расчесала – вот и весь уход. Высохнув, они лежат пушистой шапкой. Зато если уж надену капюшон с оторочкой из своего черного песца – все! Никакими силами волосы обратно не поднимешь. Они воздух любят!

Морщин у меня, можно сказать, нет совсем. Появляется одна слева от губ, когда улыбаюсь, но тут же исчезает, стоит перестать улыбаться. Глаза неопределенного цвета. Серые, но со всякими вкраплениями, а потому я с одинаковым успехом могу носить одежду любого цвета. К моим глазам все подходит. Но я, как уже говорила, не ношу цветную. Я люблю черный цвет.

Так. Теперь губы… Какие же они у меня… Обыкновенные… Как у среднестатистической женщины. Совершенно нечего описывать. Выйдешь на улицу – кругом такие же губы, у всякой встречной-поперечной. Нос тоже среднестатистический, хотя в профиль почти греческий, прямой, от папы. От мамы мне достался нос в фас, несколько расплывчатой формы и слегка вздернутый, что никак не нарушает профильной античности. Да, такой вот дуализм…

Красивой меня назвать нельзя, это я знаю точно. Некрасивой – тоже. Я на любителя. Вот написала, а теперь думаю: на любителя чего? На что западают мужчины? Допустим, Георгий запал на то, что я еще способна родить ему ребенка, и к тому же имею мозги, в отличие от молоденьких пустоголовых красоток. Если уж любить не за что, так хоть поговорить будет о чем, глядя, как дитя спит, а драгоценная шпага украшает коллекцию. А Бо? Он ведь еще не знал о наследстве, когда со мной познакомился. Что его привлекло? Я же видела, что понравилась брату Георгия сразу…

Сколько я ни вглядывалась в свое лицо, так этого и не поняла. Может быть, все дело в том, что я в тот момент очень хотела понравиться Богдану… Наверное, испускала какие-то флюиды, эманации, и он запутался в них, словно в раскинутых сетях… Бедный молодой человек! Я намереваюсь опутывать его своими флюидами и дальше! Я должна все выяснить до конца. Если уж не устрою свою судьбу, так хоть допишу роман, в котором родные братья схлестнутся на почве наследства. Очень интересно, что победит: драгоценная шпага или любовь?

Я сама позвонила Бо.

– Ну наконец-то! – вскричал он. – Я уже и не рассчитывал тебя увидеть. Куда ты пропала-то?! Наверно, рассердилась, что я так напился, да? Совершенно, не помню, как оказался в мастерской. Я тебя, случаем, ничем не обидел?

Я рассмеялась и ответила:

– Ничем, если не считать того, что мне пришлось тащить тебя в вашу мансарду на себе. Думала, ноги протяну. А ты часто так надираешься? Вроде водки не пил…

– Просто я накануне вообще не спал ночь. Ко мне завалился Васька Сидоров… ну тот, примитивист… У него несчастная любовь, и он изливал душу до самого утра, пока не рухнул прямо на пол кухни. Тоже пришлось на себе тащить его на диван… Потом надо было ехать по делам… В общем, не получилось даже на часик прилечь, вот меня и свалило… Прости великодушно!

– Ладно, проехали, – отрезала я, поскольку меня интересовало совершенно другое, а ты хоть помнишь, что предлагал мне в кафе «Гаргантюа», или все забыл?

Бо помолчал, а потом ответил:

– Желание жениться на тебе у меня не пропало. Лишь бы ты согласилась… А ты как… согласишься?

– Ты говорил мне еще о свалившемся на тебя наследстве, – решила сблефовать я, – но как-то не очень четко. Я, признаюсь, мало что поняла. Мне совсем не понравилась связь твоего предложения руки и сердца с получением наследства.

– Я тебе и об этом сказал? – удивился Бо и поторопился добавить. – Но если даже сказал, с тобой это никак не связано… вернее, связано, только не так, как ты думаешь…

– По-моему, ты сам еще не разобрался, что с наследством связано, а что нет. Может быть, мы встретимся, и ты мне все объяснишь как следует?

– Встретиться с тобой я всегда рад! – восторженно прокричал в трубку Бо. – Когда и где?

– Давай в мастерской, если, конечно, Вадька не пишет там как раз сейчас новую одалиску. Впрочем, можешь предложить свой вариант, я готова его рассмотреть.