– Если ты не против, чтобы я похозяйничала на твоей кухне, я заварю тебе и Нине чаю. Чай лучше, чем кофе, помогает поднять настроение. Я не знаю почему, но это так.

– Я бы выпила чаю, – сказала Кейт, вымучив очередную улыбку, хотя чаю ей совсем не хотелось.

Они с Ниной как раз пили чай, когда на кухню вошел Меллор, угрожая им пистолетом. Кейт подозревала, что Милли испытывала потребность сделать что-то полезное и поэтому решила приготовить чай. Нина слышала предложение Милли. Они встретились с Кейт взглядами, и Нина чуть заметно поморщилась и страдальчески улыбнулась. Ей так же, как и Кейт, не хотелось пить чай, потому что чаепитие рождало у нее совсем не те ассоциации, на которые рассчитывала Милли.

Решив не откладывать звонок к шерифу на потом, Кейт вышла в семейную гостиную и еще раз позвонила в отделение полиции. Сет Марбери не ответил на звонок, и она оставила голосовое сообщение, затем села на диван, откинулась на спинку и закрыла глаза, воспользовавшись относительным покоем, чтобы привести в порядок нервы. Она слышала гул голосов за стеной, становившийся то громче, то тише, иногда раздавались гневные реплики, но их было все меньше.

Телефон зазвонил до того, как она успела собраться с силами и внутренне подготовиться к разговору. Звонил Марбери.

– Я не уверен, что точно понял все, что вы сказали. – Голос его звучал тревожно, тон был резким, отрывистым. Все это навело Кейт на мысль, что Марбери все понял точно, просто не поверил тому, что услышал.

– Сегодня ко мне в гостиницу приехали двое мужчин, – сказала Кейт. – Занесли вещи к себе в номера. Вскоре после этого они спустились вниз. Один из них, угрожая Нине Дейз и мне пистолетом, потребовал отдать вещи, оставленные Джеффри Лейтоном в гостиничном номере. Я отдала им вещи, и они уехали. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что мистер Лейтон замешан в какой-то темной истории и что эти двое с ним заодно.

– Как зовут тех двоих?

– Меллор и Хаксли.

– А по именам?

– Дайте посмотреть. – Кейт встала и направилась к двери.

Гостевая книга лежала на столе в коридоре под лестницей. Кейт остановилась в нерешительности, увидев, что Келвин стоит в дверях и слушает разговор. Но, решив, что Келвин имеет полное право знать, что она говорит следователю, поскольку этот разговор напрямую касался его, она жестом пригласила его войти, а сама вышла в коридор, взяла со стола в коридоре гостевую книгу и принесла ее в гостиную.

– Они записались под именами Гарольд Меллор и Лайонел Хаксли.

– Как они расплачивались?

– Вчера позвонил мужчина и заказал для них номера, сообщив номер кредитной карты. Я думаю, что это был тот же самый мужчина, что звонил раньше, назвавшись агентом компании по прокату автомобилей. Я не могу это утверждать, но кажется, голос был тот же. И на этот раз номер его тоже не определился.

– На чье имя выдана кредитка?

– Он сообщил мне, что его зовут Гарольд Меллор, но я точно знаю, что звонил не тот, кто приехал сегодня, – голоса у них совершенно не похожи.

– Вы уже сняли со счета деньги за проживание?

– Да, и оплата прошла.

– Карта может все равно оказаться фальшивой. Это мы можем проверить. У вас есть номера их водительских удостоверений?

– Нет. – Кейт не имела привычки требовать от гостей заполнять карты полностью, хотя теперь уже считала, что пора вводить новые правила.

– И они уехали, не причинив никому вреда, после того как вы отдали им багаж Лейтона?

– Да, вреда они никому не причинили.

Келвин подал знак, что хочет поговорить с Марбери. Кейт вопросительно приподняла брови.

– Подождите, – сказала она Марбери. – Мистер Харрис хочет с вами поговорить. Это Сет Марбери, отдел расследований, – сказала она Келвину.

– Говорит Келвин Харрис, – сказал Келвин. Говорил он как обычно, тихо и не слишком внятно. У Кейт даже голова немного закружилась от перехода. Она смотрела на него, не веря своим глазам. Неужели это тот самый человек, что хладнокровно мог целиться в голову другому? Мозг отказывался воспринимать перемену, и, наверное, из чувства самосохранения, из стремления зацепиться за что-то, что осталось неизменным, и утвердиться в мысли, что она не повредилась рассудком, Кейт уставилась на руку мистера Харриса, сжимавшую трубку. К счастью для нее и для Нины, он держал ружье с той же уверенной сноровкой, что и молоток или пассатижи.

Должно быть, Марбери спросил у Келвина, чем он зарабатывает на жизнь.

– Делаю все, что нужно. Плотничаю, выполняю слесарные и кровельные работы, ремонтирую трубы.

Кейт прислушалась. Она не могла разобрать, что говорит Марбери. Келвин сказал:

– Когда миссис Найтингейл дала мне письма, чтобы я отвез их в город, она наклеила на них марки перевернутыми. Знаете, такие марки, которые продаются по сотне в упаковке. С американским флагом. – Снова невнятный гул на том конце провода. – Да, я подумал, что она расстроена, поэтому решил прикинуться дурнем и вернулся. Для страховки. И прихватил с собой ружье. Только поэтому эти двое уехали, не причинив никому вреда. – Снова невнятный голос Марбери. – Нет, никто не сделал ни одного выстрела. Мой «моссберг»[11]против его «тауруса». Который, кстати, он не забрал с собой. – В голосе Келвина Кейт, к немалому своему удивлению, расслышала насмешливые нотки, словно он говорил о чем-то забавном. – Да, завтра устроит, – наконец сказал Келвин и передал трубку Кейт.

– Миссис Найтингейл, – сказал Марбери. – Я приеду завтра, чтобы снять показания с мистера Харриса. Вам будет удобно дать мне показания в тот же день?

– Конечно, – сказала она. – Лучше всего после десяти.

– Хорошо. Я буду у вас в одиннадцать.

Кейт нажала на кнопку отключения вызова. Она понимала, что должна вернуться в столовую. Понимала, что там ее ждут люди, и все же не могла найти в себе силы сдвинуться с места.

– Как такое могло случиться? – наконец сказала она.

– Все будет хорошо.

Кейт вдруг поняла, что он не мямлил и не бормотал тогда, на чердаке. Он говорил тихо, но абсолютно отчетливо, не бубнил, не заикался. Голос его ни разу не сорвался. Келвин ни разу не покраснел. Должно быть, он принадлежал к той редкой когорте людей, которые умеют собраться, когда обстоятельства требуют этого от них, но снова возвращаются в свою зону комфорта, как только минует кризис. Больше она никогда не сможет смотреть на него прежними глазами.

– Келвин, я… – Кейт запнулась и, к стыду своему, густо покраснела. – Я не сказала, как я вам благодарна…