Губы Алессандро дернулись.

— Вроде того, — грустно согласился он.

— Тебе больно?

— Эмма!

Изабел и Оливия воскликнули одновременно, но Алессандро жестом их остановил.

— Нет, cara, — ласково сказал он, обращаясь к малышке. — Мне не больно. — Он помедлил. — Это было давно.

Эмма нахмурилась, все еще глядя на него, а затем протянула руку к его щеке.

— Эмма! — На этот раз вмешалась одна Изабел, но прежде, чем она успела схватить девочку за руку, Алессандро наклонил к ней голову.

— Такой твердый! — удивленно воскликнула Эмма, дотронувшись своей нежной ручкой до шрама. — Потрогай, мама. Он очень твердый.

Алессандро взглянул на бледное лицо Изабел и тяжело поднялся на ноги.

— Прости меня, — сказал он. — Я тебя расстроил. Мне не надо было приезжать сюда.

Изабел с трудом сглотнула комок в горле. А затем, не зная, что ему на это сказать, прошептала:

— Я говорила тебе, что Эмму трудно чем либо испугать.

— И ты была права, — тихо сказал Алессандро. — Возможно, когда нибудь ты все же скажешь ей, кто я такой.

Изабел почувствовала панику. И хотя Эмма цеплялась за ее юбку, желая обратить на себя внимание, впервые интересы дочери оказались у нее не на первом месте.

— Не уезжай! — раздался тонкий голосок.

Алессандро взглянул на маленькую девочку.

— Я пока еще не уезжаю, — мягко сказал он и, с ощущением нереальности происходящего, взял ребенка на руки.

— Ты упал со своего пони? — спросила Эмма, вновь с интересом разглядывая его лицо.

— Не думаю, что мистер Кабрал хочет сейчас об этом говорить, — решительно заявил Сэм Армстронг, с сочувствием взглянув на гостя. Он протянул к девочке руки. — Пойдем, милая. Пусть мама поговорит с дядей.

Эмма вцепилась в пиджак Алессандро.

— Я не хочу уходить, — надулась она, но вмешалась Оливия.

— Сейчас время ленча, — твердо сказала она, разжимая маленькие пальчики девочки. Затем, забирая у него ребенка, любезно произнесла: — Вы присоединитесь к нашему ленчу, Алессандро? Не могу обещать ничего особенного, но мы вам будем очень рады.

— Спасибо.

Алессандро склонил голову, но было ли это выражением вежливости или согласия, Изабел так и не поняла. Но она испытала облегчение, когда дверь за ними закрылась и они остались одни.

— Ты не хочешь присесть? — предложила она, указывая ему на кресло. Она была уверена, что у него болит нога.

— Я не инвалид, cara, — ровным голосом произнес он, не двигаясь с места. Затем внимательно взглянул на нее. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Немного простудилась. — Изабел не хотела говорить о себе. — Когда ты приехал в Англию? — Она почувствовала, что на глазах ее выступили слезы. — Ты должен был меня предупредить.

— Зачем? Чтобы ты успела уехать отсюда, скрыться от меня?

— Нет! — Изабел перевела дух. — Я хотела тебя видеть. — Она колебалась. — Хотя бы для того, чтобы сказать тебе, почему я вернулась в Англию.

— А а а. — Лицо Алессандро стало язвительным. — Анита мне уже сказала.

— И что она тебе сказала? — В голосе Изабел прозвучала горечь. — О том, что она отказалась от интервью? — Изабел глубоко вздохнула. — Сеньора сказала мне, что не хочет впускать змею в свой дом. Ей явно не понравилось то, что мы с тобой были знакомы в Лондоне. Она обвинила меня в том, что я приехала к ней лишь для того, чтобы повидаться с тобой.

— М м м… — Алессандро задумался. — Наверное, один из ее слуг видел, как я входил к тебе…

— Нет! — Изабел пришла в ужас. — Ты думаешь, что она…

— Знает о том, что я был у тебя? Наверняка.

— Боже мой! — Изабел покачала головой. — Но почему это ее так волнует? Если только она…

— Не надо продолжать, — сурово остановил ее Алессандро, невольно вытягивая перед собой больную ногу. — Анита была мне всего лишь тещей, и не более того. Если она ревнует, то только потому, что бережет репутацию дочери. Ей невыносима мысль, что я могу обрести счастье с другой женщиной.

Ладони Изабел внезапно повлажнели, и она нервно потерла их о колени.

— Со мной? — еле слышно прошептала она.

— А с кем же еще? — тихо ответил он. — Пока мы снова не встретились, Анита знала, что у меня никого нет.

Изабел покачала головой:

— А она знает об Эмме?

— Теперь знает.

— Ты ей сказал?

— Конечно. — Он был категоричен. — Впрочем, она сама это поняла, сопоставив все факты.

Изабел перевела дыхание.

— Неудивительно, что она указала мне на дверь.

— Неудивительно, — эхом отозвался он. — Но если бы ты захотела меня увидеть, то сделала бы это.

Изабел чуть не задохнулась.

— И каким образом? Мне надо было попросить у Аниты номер твоего телефона? Как думаешь, она сразу же дала бы мне его или потянула немного? А может, сразу же отказала бы!

Алессандро взглянул на нее, и янтарные глаза его потемнели.

— Ты не могла взять напрокат автомобиль и приехать ко мне в поместье?

— Не могла! — Изабел с изумлением взглянула на него. — И что бы мне пришлось делать, если бы я постучала в твою дверь, а ты не пустил бы меня на порог?

Подбородок Алессандро напрягся, и, упершись руками в подлокотники кресла, он решительно встал на ноги.

— Как ты могла такое подумать?! Ты ведь мать моей дочери — мать единственного ребенка, который у меня может быть!

Изабел заморгала:

— Что ты хочешь сказать?..

Алессандро нервно дернулся.

— То, что у меня в результате аварии повреждены внутренние органы.

— О, Алессандро! — До Изабел медленно стал доходить смысл его слов. — Значит, не меня ты так хотел увидеть. — Слезы непроизвольно навернулись ей на глаза. — Ты хотел увидеть Эмму, свою дочь. И ты был готов пойти на все, чтобы достичь своей цели.

Алессандро, сделав шаг назад, с изумлением уставился на нее:

— Ты действительно так думаешь?

Изабел сама не была уверена в этом. Она бросила ему обвинение сгоряча, но в душе молилась, чтобы это было не так.

— Но ведь… все говорит именно об этом, — запинаясь, выговорила она.

— Не смеши меня, — хриплым и низким голосом произнес Алессандро. — Между нами, кроме нашей дочери, существует гораздо большее, и ты знаешь — что именно.

— Да? — Изабел всхлипнула, утерев нос тыльной стороной ладони.