Пока он общался с боссом, официант принес заказ и зажег свечи.

Это словно воронка, она затягивает меня, и, если я сейчас не соскочу, этот поезд меня увезет далеко. Черт, но каждый мечтает о такой блестящей карьере. Это и деньги, и власть, и высокий социальный статус…

– О чем задумался, милый? – Пока он размышлял о своем будущем, появилась Мелинда.

– Прости, дорогая, звонил твой отец, я назначен на пост и через пару дней начну входить в курс дела. – Он встал, поцеловал невесту в губы и выдвинул для нее стул.

– Ура! Поздравляю! Я горжусь тобой! В двадцать восемь лет стать финансовым директором компании! Если кому-то рассказать, никто не поверит. – Она бросилась к нему на шею и прижалась всем телом.

– Не надо никому ничего рассказывать, – сказал он с досадой, представляя, как она хвастается его успехами перед подругами.

– Конечно, никому. Такие вещи нужно хранить в секрете. – Она подмигнула ему, усаживаясь на свое место.

– А по какому поводу у нас праздник? – Ее глаза жадно остановились на черной коробочке.

– Это сюрприз. – Он улыбнулся с видом фокусника и взял коробочку в руки.

– Давай же скорее, не томи меня! – Она протянула к нему свои красивые ухоженные руки.

– Закрой глаза, пожалуйста. – Ден забыл обо всех своих горестях и почувствовал себя вдруг невероятно счастливым. Вот оно, счастье – делать подарки своим любимым. Как же она сейчас будет рада, сколько счастья отразится на этом прекрасном лице!

– Все, давай скорее. Уже закрыла. – Она действительно выглядела такой счастливой и светлой, что за одно только это можно было простить ей все что угодно.

– Дай мне руку. – Он вытащил браслет и надел его на ее запястье.

– Что это? – спросила она замирающим голосом.

– Можешь открыть глаза и посмотреть. – Ден поцеловал и отпустил ее руку. – Я хочу, чтобы ты знала: мое сердце принадлежит только тебе, и в знак моей любви хочу подарить тебе этот серебряный браслет ручной работы, сделанный на заказ специально для тебя. Он уникален, неповторим, больше такого нет и не будет никогда.

– О боже! – Она смотрела на браслет широко открытыми глазами. Несколько слезинок прокатилось по ее щекам. – Ты что, шутишь? Это действительно твой предсвадебный подарок? – Она еще раз посмотрела на браслет и расплакалась.

– Дорогая, что с тобой?

– Я купила тебе часы «Ролекс» с четырьмя бриллиантами в циферблате. К свадьбе. А ты?! Что это?! Меня засмеют… «А ей жених подарил на свадьбу безделушку из серебра». – Она расплакалась еще сильнее, нанося ущерб макияжу.

– Но он стоит, как самолет, это уникальная вещь ручной работы! – Ден почувствовал, как мир сужается вокруг до размеров монетки в один цент.

– О чем ты говоришь?! Я же несколько раз приводила тебя в ювелирный и показывала то бриллиантовое колье. Какой же ты бесчувственный, если не понял моих намеков! Ты просто не любишь меня, поэтому и не замечаешь того, чего хочу я! Ты думаешь только о себе! – Она встала и, положив браслет в центр стола, посмотрела на него с болью. – Мне захочется показать подарки после свадьбы, а что можно сказать, глядя на это? «Очень мило, Мелинда, такая симпатичная побрякушка». Вот во что ты оценил мою любовь к тебе! – Мелинда резко развернулась и пошла к выходу.

Первым порывом Дена было догнать ее, все объяснить, вернуть обратно, но потом он передумал. С каким-то странным чувством положил браслет обратно в коробочку и взял бокал с вином. Пригубил терпкую жидкость и достал сотовый. Он набрал ее номер и на удивление спокойным голосом сказал:

– Мелинда, не сердись на меня, у нас с тобой разные взгляды на ювелирные украшения. Я куплю тебе то колье, обещаю.

– Мне сейчас очень плохо, я хочу какое-то время побыть одна.

Ему была знакома эта интонация. Она говорила так не искренне, а для того, чтобы вызвать у него чувство вины.

– Хорошо, это твое право. Побыть немного одной. Когда захочешь, позвони мне. – Он сказал это очень жестко и отключился.

Он сидел, словно в вакууме, и не воспринимал ничего вокруг. Нельзя было даже сказать, что Ден обиделся. Претензии Мелинды были в принципе логичны. Нет, тут было что-то другое, какое-то всеобъемлющее чувство полного краха. Мой Рим сгорел, подумал он и подозвал официанта, чтобы расплатиться. В нем вдруг появилось чувство освобождения, словно что-то темное медленно, нехотя, но все же стало отпускать его тело и душу. Обломки моей души высыпали в мусорный архив истории. Еще одна повесть о сентиментальном идиоте. Надо было просто подарить ей килограммовый слиток золота с огромным алмазом посередине и дыркой – чтобы продевать цепь.

Ден ехал по вечернему городу без всякой цели и предавался своим горестным мыслям. Машина была отличной, легкой в управлении, но не его. Он не чувствовал ее своей. Словно смокинг, взятый напрокат. И так же со всем остальным. Мелинда была потрясающей девушкой, но не для него, должность, на которую он попал, была грандиозной, но совершенно ему не нужной. С таким же успехом я мог пойти работать специалистом по микроэлектронике. Или матадором. Или астронавтом.

Он остановился на небольшой набережной и заглушил двигатель. Темза несла свои мутные воды под серым покрывалом тумана. Он стоял на самом краю каменной площадки и смотрел на другой берег. Невдалеке по мосту неслись потоки машин. Я хочу новую жизнь, такую, чтобы можно было прочувствовать каждое мгновение, каждую секундочку, которую проживаешь и не думаешь, что именно из этих крохотных единичек времени и состоит срок, отпущенный тебе на земле. Он вынул коробочку с браслетом из кармана и бросил ее в воду. Развернулся на каблуках и пошел к машине. Пусть лежит на дне, как сокровище из сказки про пиратов, может когда-нибудь его кто-нибудь найдет – лет через шестьсот – и разбогатеет.

Он сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Завтра я должен присутствовать на деловых переговорах, потом будет маленькое собрание, на котором огласят результаты испытательного срока, но утром нужно поговорить с финдиректором. Черт, а какое завтра число? Проклятье, тот же день, на который назначено слушание дела Глайдингов. Я же собирался помочь Денизе, даже подключил новых знакомых из юридической коллегии. Она пошлет меня подальше. Теперь это не имеет значения, завтра все равно переговоры. Если я пропущу их, моя карьера превратится в сигаретный дым. Я какой-то удивительно спокойный, даже странно, раньше меня так задевали выходки Мелинды, а теперь мне просто все равно… Что для меня важней: счастье одной неизвестной художницы или многолетняя выгодная и социально одобряемая каторга? Над этим стоит подумать.

Утром помещения финансового отдела напоминали сумасшедший дом перед врачебной комиссией. Стучали факсы, противно пищали работающие принтеры, постоянно звонили телефоны. На звонки отвечали часто несколько человек сразу, кто-то выкрикивал в трубку курсы валют, пытаясь перекричать рабочих, которые сверлили стену, чтобы провести кабель для подключения новой сети.