У Джорджи перехватило дыхание, она едва сдержала восхищенный вздох.

— Нам нужно поговорить, — нарушил тишину Анголос.

— Сейчас?

— У тебя были трудные роды? — спросил он вместо ответа.

Джорджи не ожидала, что Анголос заговорит об этом.

— Что это на тебя нашло?

Анголос пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Кто был с тобой в тот день? Бабушка? Или кто-то из друзей? — Он с волнением ждал ответа; мысль, что Джорджи оказалась одна в такой момент, была для него невыносима.

Джорджи покачала головой.

— Бабушка? Она лишь сказала мне: «Соберись и пройди через это». Нет, я была тогда одна.

Анголос закрыл глаза. Джорджи завернулась в одеяло и встала.

— Правда, палата была битком набита персоналом, — попыталась она улыбнуться. — Почему ты заговорил об этом?

— Не пытайся обратить все в шутку.

— Я не... Я просто пытаюсь...

— Быть сильной? Это очень по-британски.

Она улыбнулась,

— Если ты действительно хочешь знать, я очень долго и трудно рожала. Никки был большим малышом, и я...

— Ты была слаба и измучена.

Джорджи кивнула.

— Да. Схватки были очень болезненными. Мне казалось, что роды длятся целую вечность. Я очень устала. Я старалась, но медсестра заволновалась, когда сердечко Никки стало биться медленнее. Она вызвала доктора.

— Доктор, — негодующе воскликнул Анголос, — должен был находиться рядом с тобой все время! — Он посмотрел на выражение ее лица и постарался успокоиться. — Прости, что перебил, продолжай.

— Мне больше нечего сказать.

— Ты просто не хочешь говорить. Я всегда чувствую, когда ты хочешь что-то от меня скрыть, Джорджетт.

— Ничего я не скрываю, все закончилось хорошо.

— Просто доктор сказал, что потребуется хирургическое вмешательство, если дело не сдвинется с места в ближайшие полчаса.

Джорджи вспомнила, как схватила его за руку и закричала: «Я сама рожу своего малыша!» Воспоминание вызвало у нее улыбку.

— Но этого не потребовалось.

Анголос некоторое время молча смотрел на нее.

— Это ужасно — остаться одной в такой момент.

— Я совершенно выбилась из сил, — согласилась она. — Но у многих роды проходят еще сложнее.

— Ты была совсем одна. Маленькая напуганная девочка. — Анголос откинулся на подушки. — Ты, наверное, ненавидела меня в тот день.

— Если я скажу «да», ты почувствуешь себя счастливей? Не понимаю, зачем снова ворошить прошлое, все это случилось так давно.

— Ну конечно, ты ненавидела меня! По-другому и быть не могло! Я выставил тебя на улицу, бросил тебя беременную. Оставил одну в тот момент, когда ты больше всего нуждалась в моей поддержке! Если бы я был умнее, я бы... — Анголос вздрогнул, когда Джорджи неожиданно положила руку ему на плечо.

— Ты тоже пострадал, Анголос, — произнесла она. — Ты не увидел, как твой сын появился на свет.

— Я буду жалеть об этом всю свою жизнь, — признался он.

— Прости меня, — неожиданно сказала Джорджи.

— Простить? Тебя? Я не верю своим ушам! Невероятно! Неужели у тебя никогда не возникало желания отомстить мне за все?

Она не знала, что ответить, и потянулась к выключателю.

— Ты хочешь иметь еще детей, голубка моя?

Сердце Джорджи бешено забилось, она испытала небывалый прилив нежности.

«Не просто детей; твоих детей», — пронеслось у нее в голове.

Взгляды их встретились.

— Ты слышал, что сказала Мирри. По крайней мере, должен был слышать.

— Она была права?

— Мы уже обсуждали эту тему...

— Может, обсудим еще раз?

— Не стоит. Давай посмотрим правде в глаза: наш брак не совсем обычный, правда? — Джорджи горько усмехнулась.

— Ты несчастна со мной?

— Я этого не говорила. В нашем случае — это брак по расчету. Мы помирились ради Никки. Конечно, ты потрясающий любовник, — добавила она, — Но секс — это еще не все.

Джорджи немного завидовала отношениям Пола и Мирри. Они просто светились от счастья.

— Тебе чего-то не хватает? Разве я не делаю все, что ты хочешь? — спросил Анголос. По выражению его лица Джорджи поняла, что он злится.

— Дело не в моих желаниях. Нельзя использовать ребенка для устранения разногласий. А между нами зияющая пропасть. И если бы ты не узнал о Никки, сейчас мы были бы уже разведены.

— Боже! — воскликнул Анголос. — Ну почему ты каждый день так настойчиво напоминаешь мне об этом!

— Я не...

— Жизнь — драгоценная штука. Может, это не ново, но каждый день нужно проживать так, будто он последний в твоей жизни. На каждом углу человека подстерегают опасности.

— А я доверяю своей интуиции. И она подсказывает мне, что наша с тобой затея не приведет ни к чему хорошему. Прости, я не хотела этого говорить, — тут же поправилась она.

Он отстранился.

— Но ты так думаешь. Не отрицай. Ты просто боишься жить со мной, голубка моя. Конечно, — добавил он, — факт остается фактом: мы женаты и разводиться не собираемся.

— Но это не значит, что мы никогда не разведемся.

— Не разведемся, — заявил Анголос твердо. — В отличие от тебя я готов выполнить свое обещание. И попытаться заново построить отношения.

— Из-за Никки, — произнесла Джорджи скорее для себя.

— А какая еще может быть причина? — спросил он со злостью.

И снова Джорджи не могла понять, почему у нее возникло такое чувство, будто за гневом Анголос пытается скрыть свои настоящие чувства.

— Единственное, что может разлучить нас — прошептал Анголос, взяв лицо Джорджи в свои ладони и заглянув ей в глаза, — это судьба.

Неужели он действительно так думал?

— Я тоже готова попытаться начать все сначала! — запротестовала она.

— Но почему ты дрожишь? — спросил он мягко.

— Может, настанет такой день, когда я не буду дрожать от твоих прикосновений. Но скорее будет наоборот — ты не захочешь больше прикасаться ко мне, — добавила Джорджи, вздохнув.

Анголос прижал палец к ее губам.

— Твои слова можно воспринимать как согласие подарить Никки братика или сестренку? У нас ведь будет много детей, правда?

— Но ты говорил...

— Забудь о том, что я говорил. Да, я хотел посвятить все время Никки. Дать ему то внимание, которого он был лишен первые три года своей жизни. Но с некоторых пор я понял: лучше Никки расти и жить в большой семье. В семье, где у него будет много братьев и сестер. А для этого нам потребуется только одно — чаще заниматься любовью... и не только в постели. — Он лукаво посмотрел на раскрасневшиеся щеки Джорджи и улыбнулся. — Как думаешь, ты справишься?