Не только детские сады проводят тестирование. Родители самостоятельно тестируют своих детей в частных институтах, если надеются, что их ребенок одарен или по крайней мере настолько умен, что готов пойти в школу на год раньше.

И наконец, начиная с исследования PISA и тому подобных, школы тоже одержимы тестированиями. Проверяют все: и саму школу, и учителей, и администрацию, и, конечно же, учеников.

«Дома же у тебя получается!»

Большинство тестов, проводимых педиатрами или социальными педиатрическими центрами, состоят из вопросов для родителей, наблюдений исследователя и прежде всего заданий для ребенка. Но здесь уже таятся ловушки, как в тесте Delfin. Тест – это единичное, относительно короткое наблюдение ребенка или некоторых его навыков, в котором играет роль множество непредсказуемых факторов. Например, время суток. У большинства детей утром концентрация лучше, чем днем. Возможно, в день обследования ребенок уже с утра был усталым и отвлекался, потому что вечером поздно заснул. То, что часто легко усваивается в домашних условиях, ребенок может не захотеть показывать на практике из-за плохого настроения. Быть может, он с нетерпением ждал возможности поиграть с друзьями, но вместо этого должен был проходить «дурацкий» тест. Возможно, он не понимал всех заданий, потому что немецкий – не его родной язык. Однако, если ребенок не хочет понять или не понимает первых заданий, его мотивация угасает. В отличие от взрослых, дети не могут мотивировать себя желанием хорошо пройти тест. Возможно, ребенок просто стесняется и не может справиться без поддержки матери. Или же перед тестированием ребенок мог практиковаться в выполнении заданий дома с родителями.

Все эти обстоятельства не принимаются во внимание при прохождении теста, хотя они оказывают решающее влияние на результат. Присутствие матери также может повлиять на результат теста. Некоторые подбадривают своего ребенка перед каждым заданием: «Давай, ты справишься!», «Дома же у тебя получается!», «А теперь немного постарайся!» Другие взволнованные матери, в основном выходцы из других культур, просто сидят рядом со своим ребенком.

Те, кто проводят тестирования, тоже люди

И конечно же, личность того, кто проводит тест, также представляет важность при оценке полученных результатов. В социальных педиатрических центрах большое значение придается тому факту, что тестировщики – в основном психологи – имеют многолетний опыт проведения тестов. Так же как и пилоты, тренировавшиеся на определенных типах самолетов, они проходят специальную подготовку перед определенными тестированиями и впоследствии проводят их снова и снова, выполняя рутинную работу. В кабинете врача так происходит не всегда. Немногие врачи, сотрудники практикующих врачей или физические реабилитологи / инструкторы являются опытными тестировщиками, которые всегда могут провести тест одинаково, чтобы получить объективные и надежные результаты.

Так, некоторые тестировщики замечают, что «бедный ребенок» пытается, но просто не справляется с тестовыми заданиями. «Ты имеешь в виду…» – спрашивают они, ребенок нетерпеливо кивает, и дружелюбный тестировщик ставит галочку, как если бы он получил ответ на вопрос. Он также помогает с решением головоломки и оценивает накренившуюся башенку из кубиков, которая устойчиво стоит всего минуту, как успешно построенную. Также встречаются строгие тестировщики. Они не оценивают результаты тестов, которые не являются стопроцентно идеальными. Предрассудки, которые они зачастую неосознанно привносят в свою работу, но которые могут существенно исказить результат теста, также играют важную роль. К примеру, ребенок с избыточным весом приходит на тест проверки речевых навыков. На основании лишнего веса тестировщик делает вывод о социально неблагополучных условиях жизни и, следовательно, о расстройстве речевого развития. Ожирение и нарушения речи не обязательно могут быть каким-то образом связаны друг с другом, но в ситуации проведения тестирования негативные ожидания тестировщика проецируются на результаты ребенка, и он получает в тесте гораздо более низкие оценки, чем в действительности мог бы получить. Человек, который проводит тест, оценивает немногие полученные данные особенно строго, потому что «знает», что ребенок страдает расстройством речи из-за плохих домашних условий.

Конечно, предубеждения касательно тестов могут работать и в положительную сторону. Так, хорошо одетый ребенок с нормальным весом при тестировании может легко осилить лишь некоторые задания, другие же ему даются с трудом. Но тестировщик видит только «симпатичного» ребенка и хорошо решенные задания. В сочетании оба фактора затмевают общую плохую картину теста.

Определение источника ошибок

После теста оценивают следующий источник ошибки. Разработчики часто не отвечают должным образом на три самых интересных вопроса тестов: как следует оценивать отдельные тестовые области для получения общего результата? Что важнее: мелкая моторика, крупная моторика, социальное поведение, речевое развитие? Что находится в пределах нормы, а что уже выходит за ее рамки?

Является ли ребенок нормальным, или уже можно диагностировать нарушение, если, согласно результатам тестов на моторику или речь, он входит в 10 % худших среди своих одногодок? Или такой результат означает только то, что ребенок (пока) не умеет ползать или хорошо говорить?

Тесты не отвечают на такие вопросы, а тем более не дают никаких терапевтических рекомендаций или даже прогнозов того, как ребенок будет развиваться в будущем. Они только говорят, где на момент проведения теста ребенок находится в своем развитии по сравнению с другими детьми.

Графики, показывающие результаты тестирования на больших выборках, своей формой напоминают колокола. Участок максимально высокой точки колокола – это средний нормальный диапазон. Дети, результаты которых находятся на краю колокола, хуже или лучше среднего. Это не значит, что эти дети ненормальные, потому что развитие ребенка происходит в огромном диапазоне вариаций. Однако многие тесты показывают, что 10 % детей с худшими результатами нуждаются в терапии. Напротив, большинство ученых считают, что только около 2–3 % детей из каждой возрастной группы явно имеют настолько серьезное нарушение развития, что в подавляющем большинстве случаев им требуется терапия. Чтобы не бросать ребенка на произвол судьбы, они рекомендуют, чтобы 5–7 % участников тестирования с наихудшими результатами через шесть месяцев проходили повторное тестирование, а также дополнительное обследование с целью выяснения, кто из них нуждается в терапии, а кто, возможно, в применении специальных педагогических методик или другой поддержке, а также кто из них самостоятельно восполняет свои недостатки в развитии. Таким образом, терапию назначают количеству детей «всего лишь» чуть больше, чем в два раза превышающему реальное. С другой стороны, при 10-процентном пределе лечение получают в четыре раза больше детей, чем требуется.

У тестов есть побочные эффекты

Таким образом, несмотря на то, что тесты могут оказаться неточными, а порой показывают что-то совершенно отличное от того, что утверждают, даже если результат часто зависит от состояния ребенка в день проведения теста, а также от того, как интерпретируются результаты, тесты считаются надежными и безопасными.

Глядя на результаты, люди верят, что могут распознать существующие или несуществующие способности ребенка, а также имеющиеся дефекты. Поэтому родители,