может завести меня желание постоянно видеть рядом с собой Яну. Я ощущал себя будто в ловушке, она не выходила у меня из головы. Я хотел почувствовать вкус ее губ. Мне и без того трудно сдерживаться, а сегодня она весь вечер соблазняла меня своим сексуальным нарядом, этим вырезом, из которого выглядывала стройная ножка.

Мы благополучно высадили Светку возле ее дома и поехали к дому Яны. Я пересел на заднее сиденье, чтобы быть рядом с ней.

Яна

– Давай выйдем здесь и пройдемся до твоего дома пешком, – вдруг предложил Гедеон, когда мы проезжали мимо небольшого сквера. – Подышим ночным воздухом.

Что ж, после душного клуба я и сама была не против освежиться. Мы вышли из машины и медленно двинулись по брусчатке. Над головой собирались грозовые тучи, усиливался ветер, а воздух пах дождем и свободой.

– Держи, надень, – он снял куртку и протянул мне. – Становится прохладно.

– Спасибо, – я накинула куртку, хранившую запах его тела.

Он засунул руки в карманы и шел, глядя куда-то вверх. Зачем он здесь? Чего хочет от меня? Мог ведь посадить нас со Светкой в такси и просто отправить домой.

Я посмотрела на Гедеона: сейчас в нем не было буйного солиста. В своем сценическом облике он просто рвал публику, раскрепощенный в экстазе, заряженный от каждого восторженного возгласа или свиста. А в обычной жизни он порой бывал бесконечно спокоен, задумчив, даже куда-то исчезало его завышенное самомнение. Его взгляд был будто бы сломленным.

Вот он снова обернулся ко мне и надел на лицо какую-то другую маску. Сколько их у него?

Первая маска – лидер группы, эксцентричный, невозмутимый и уверенный в себе человек, четко знающий, что нужно для успеха.

Вторая маска – солист, умеющий раскачать публику вокалом и гитарными партиями.

Третья маска – обольстительный мерзавец, умеющий подать себя, способный одним взглядом обжечь и заставить дрожать от простого прикосновения.

Четвертая маска – мальчишеская непосредственность, с которой он, например, поглощал мой борщ, и улыбка, освещающая все черты его лица, когда он смеялся над проделками Светки.

Пятую маску я так и не смогла разгадать. Что-то в глубине, что-то в этом пустом взгляде.

Сейчас на нем снова была маска под номером три, он остановился и повернулся ко мне с легкой улыбкой, заставив замереть.

– Для кого ты сегодня так вырядилась? – спросил он вкрадчивым тоном, скользя взглядом по изгибу шеи и глубокому вырезу на груди.

– Обычный дресс-код для ночного клуба, – тихо произнесла я, стараясь спрятать волнение.

– Как твой начальник, я запрещаю тебе так одеваться. Ты просто ходячий соблазн, а перед таким соблазном я не устою. Ты об этом знаешь?

У меня закружилась голова. Он был так близко – тепло разливалось по всему моему телу.

– Нет… – прошептала я на выдохе, чувствуя, как возбуждение щекочет нервы. Я уставилась на него широко раскрытыми глазами, ощущая, как все внутри меня рушится. У меня не было ни единого шанса устоять перед его обаянием. Алкоголь, бурлящий в моей крови, придавал мне смелости не отводить взгляд и откровенно любоваться выразительными чертами его лица.

– И перестань так смотреть на меня, если ты не хочешь, чтобы я немедленно поцеловал тебя.

Его взгляд упал на мои губы, а я неожиданно для себя ответила ему тем же.

В следующий момент его рука коснулась моей щеки, отводя прядь волос в сторону, затем шершавые, стертые струнами пальцы скользнули к шее. Я зажмурила глаза, когда другая его рука легла на мою талию. Ох, сколько же разных прикосновений было с момента нашей встречи: случайных и не очень! Сейчас эти прикосновения были яркими как никогда прежде. Тот третий крепкий шот, наверное, был лишним, раз уж сейчас я просто стояла в его объятиях и ничего не пыталась сделать, чтобы вырваться. Мне стало страшно от собственной слабости, но в то же время я просто закрыла глаза.

Гедеон

Я больше не мог сдерживаться! К черту все условности! Давно уже следовало это сделать! Я впился в ее губы с неистовой силой, сводя на нет малейшее сопротивление в своей собственной голове. Волна страстного желания захлестнула меня, вытесняя все мысли. Я так долго ждал, так хотел ощутить вкус этих пухлых губ. Она раскрылась мне, будто цветок, маленький, нежный, распускающийся навстречу солнечному теплу, а я еще сильнее сжал Яну в кольце своих рук, чтобы она растворилась в моем властном поцелуе, не имея шансов выбраться. Ее руки судорожно вцепились в мою футболку.

Между нами пробегали разряды тока. Мне нужно больше, чем просто поцелуй.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем наши взгляды на секунду встретились. Яна хотела что-то сказать, но я рывком прижал ее к стене и, едва она прильнула спиной к кирпичной кладке, наклонился и снова жадно поцеловал.

– Гедеон!.. – С ее губ сорвалось мое имя, и это лишь сильнее подхлестнуло меня.

Яна

Какого черта? Весь мой мир перевернулся.

Гедеон. Целовал. Меня.

Поцелуй начался внезапно, как торнадо, в одно мгновение лишив меня дыхания и силы воли. Я оказалась во власти Гедеона и растворилась в его стальных объятиях, подчиняясь собственному неутолимому желанию. От этого поцелуя терялся рассудок.

Нахлынувшая волна наслаждения от прикосновений уносила меня в другой мир. «Да!» – говорила каждая клеточка моего тела, но в сознании вспышками мелькали мысли о том, что нужно вырваться.

Мы, наверно, выглядели как парочка с открытки, где белый свет фонаря выхватывал силуэты из темноты, а мимо непрерывным потоком проносились машины.

Губы его становились все более требовательными и ненасытными, он обжигал поцелуями кожу на моей шее. Я только хотела сказать ему, что нужно остановиться, но он толкнул меня в сторону и, набросившись голодным зверем, прижал к кирпичной стене.

В моей жизни было не так много поцелуев, но никогда никто не целовал меня так головокружительно, порывисто, заставляя полностью отключиться от реальности.

Наконец он неохотно отстранился от меня, и мы словно одурманенные уставились друг на друга.

– Что это было? – выдохнула я, чувствуя, как щеки просто адски пылают, а ноги подкосились так, что едва держат равновесие. – Зачем ты поцеловал меня?

– Мне нужно было проверить свою теорию, – он улыбнулся своей чертовой, разрывающей сердце улыбкой. – Ты целовала меня в ответ. Я был прав.

Про какую теорию он говорил?

– Я тебя не целовала, – прошептала я в свою защиту, до сих пор ощущая огонь на своих губах. – Это просто алкоголь