было не до этого. Озираясь и опасаясь быть пойманной дежурной медсестрой, Милли прошмыгнула к пожарной лестнице, которая удачно располагалась поблизости от палаты. Тихонько слетев по ступенькам, беглянка оказалась на первом этаже. Она знала, где расположена сестринская, в которой Тоня должна была переодеться и оставить вещи, но идти туда не спешила. Что, если там окажется кто-то кроме подруги? Тогда пациентку-беглянку снова заставят вернуться в палату, и она не узнает ничего о самочувствии Право и Третьяка.

Тоня появилась из сестринской в криво накинутом поверх повседневного чёрного платья халате. В руке у неё был свёрток из какой-то вязаной кофты. Приметив эту деталь, Милли улыбнулась. В такую жару медсестра вряд ли надела бы что-то подобное, вероятно, принесла одной из возрастных пациенток. Хоть бы и той странной старушке с пронзительным взглядом, что осталась в общей палате на втором этаже. Тоня была очень доброй и всем старалась помочь. Милли поняла это ещё в тот день, когда впервые очнулась в больнице. Тогда медсестра оказалась единственной, кто действительно беспокоился о пациентке. Да и потом тоже… Именно Тоня помогла Милли с жильём на первое время, и уговорила Трешню отпустить пациентку из больницы. Право в тот момент внёс лишь завершающий аккорд, оформив временное опекунство над девушкой в беспамятстве.

Размышляя, Милли тихонько шла за медсестрой по тёмному коридору. Девушка боялась позвать подругу, боялась выдать себя, ведь не знала, за какой из дверей сейчас может находиться кто-то из медперсонала. Одна ошибка и её отправят обратно наверх, а то могут даже и запереть в палате. Опасения оказались не напрасны. Когда Милли уже почти догнала подругу, одна из дверей открылась и из неё появилась запыхавшаяся медсестра. Тоня чуть было не столкнулась с коллегой, но этого, к счастью, не произошло. В противном случае медсестре пришлось бы собирать с пола содержимое подноса…снова. Милли едва успела отступить в тень и спрятаться за каталкой, оставленной в коридоре.

— Тоня! Ну, наконец-то, — задребезжал недовольный голос.

— Да, — растерянно ответила молодая медсестра, убирая свёрток за спину, — простите, я приехала, как только смогла.

— Умеешь ты опаздывать в самое неподходящее время, — медсестра постарше торопливо обошла девушку и поспешила туда, где её уже давно ждали.

— Чего это она? — Тоня задала вопрос кому-то, кто остался в процедурном кабинете.

— Завал, — раздался флегматичный мужской голос, который Милли не узнала, — сердечницы прут с обеда, как в урожайный день, даже старую Раду привезли, да ещё парочка всмятошников нарисовалась.

— Ох, — непонятно чему больше удивилась Тоня, тому, что в больницу привезли известную на весь город травницу, имевшую репутацию ведьмы, или паре жертв ДТП, которые были в Подгорице большой редкостью.

— Ага, Трешня сейчас как раз оперирует одного из всмятошников, какой-то жутко важный тип, на его счёт уже раза три звонили.

— Важный тип? — нахмурилась Тоня.

— Да, прокурор или судья.

— Может, адвокат? — уточнила медсестра.

— Может.

— Хм, понятно, — настроение Тони будто немного улучшилось.

— А что насчёт пятницы, а Тонька? Погуляем? У меня машина есть до следующего понедельника. Там сидения такие мягкие, лучше любой кровати…

— М, — вяло улыбнулась медсестра, — посмотрим.

Не дожидаясь очередного вопроса, Антонина посмешила дальше, вытащив из-за спины свёрток. Она быстро пересекла холл и исчезла в очередном коридоре. Дверь в процедурную осталась открытой, лишив Милли возможности следовать за подругой. От досады у девушки защипало в глазах. Ну почему Тоне сейчас нужно было торопиться именно в ту часть здания? Что там было такого важного? Милли не очень хорошо ориентировалась в больнице, но ей казалось, что в той стороне, куда ушла подруга, расположены только склад и морг. Что Тоне могло там сейчас понадобиться? Боясь покидать свой наблюдательный пункт, девушка пряталась за каталкой минут десять. В глубине души она надеялась, что Тоня вернётся и им всё же удастся поговорить. Но вовсе не молоденькая медсестра оказалась человеком с белым халатом, появившимся в холле больницы в следующий момент.

Глава 21. Погоня?

Рассмотрев стенд в холле, где висела фотография Карповича, Третьяк поправил перекинутый через руку халат. Он хотел отправиться на поиски полицейского, когда по коже пробежала волна горячей дрожи. Первородный? Ноздрей коснулся затхлый и терпкий аромат железа, крови и пыльных скал. Вальтер зажмурился. Первый просто не мог быть где-то поблизости, он надёжно заперт в пещере под горой. Так должно быть. Не стал бы дракон, томившийся в летаргии почти тысячу лет, таиться, скрываться, выжидать. Первородный никогда не отличался терпением. Мысли обгоняли одна другую, но тревожащий сознание Третьяка запах исчез так же неожиданно, как и появился. Вальтер сделал шаг в сторону, и аромат снова проявился. Догадка не заставила себя ждать. Третьяк имел дело со следом. Запах тянулся тонкой дорожкой и быстро истаивал. Вальтер мысленно позвал собрата. Как бы там ни было, но у Плута в его нынешней ипостаси нюх был сильнее и надёжнее.

— Барк? — всего несколько секунд и бассет-хаунд вбежал в холл.

— Сюда, — позвал Третьяк, когда пёс настороженно уставился в сторону тёмного коридора с одиноким пятном света открытой двери.

Бассет-хаунд неохотно отвлёкся и поспешил к позвавшему его мужчине. Уже на полпути пёс оскалился и заметно напрягся. Не добежав до Третьяка несколько шагов, Плут рванул куда-то вбок и скрылся в очередном коридоре. Вальтер поспешил за собакой, уронив чужой халат на пол. Человек, появившийся в проёме двери процедурной, не успел застать странную парочку, скрывшуюся за поворотом. Рыжеволосый мужчина, вышедший на шум, огляделся, пожал плечами и вернулся в кабинет, закрыв за собой дверь. Тихого вздоха, раздавшегося откуда-то снизу из-за оставленной в коридоре каталки, поклонник Тони не услышал. Милли была этому только рада. Не хватало ей быть застуканной незнакомцем в таком месте и в такое время. Мужчина ей не понравился ещё по разговору, который у него случился с медсестрой. Это же надо иметь такую наглость, звать девушку на свидание с пошлыми намёками на особое продолжение в чужой машине. На месте Тонечки Милли послала бы его куда подальше. Отчего-то девушке казалось, что ей никогда не делали таких непристойных предложений, пусть она и не помнила ничего из своего прошлого. В настоящем у неё было свидание разве что с Петрацем, но и машина у него была своя, и на романическую их встреча походила с натяжкой. Слушая, как незнакомец делает Тоне непристойное предложение, Милли оценила на сколько отличается такое обращение от того, что она видела от Право. На душе стало липко и холодно. Мысль, что возможность оценить манеры адвоката по достоинству, больше может не представиться,