Прохристиански настроенный автор Повести временных лет явно желал усмотреть в небесных сексуальных наслаждениях оскорбление веры. Он добавлял, что волжские булгары излагали «другую всякую ложь… о которой и писать стыдно». Когда булгарские посланники призвали Владимира принять ислам, князь отказался, сославшись на то, что «Руси есть веселие пить: не можем без того быть».

Выводы Повести напрашиваются сами собой: ни хазары-иудеи, ни булгары-мусульмане не были сильны в той степени, чтобы предложить Владимиру какие-либо реальные выгоды обращения в соответствующую веру.

Третья делегация прибыла от христиан Оттонидов из Германии. Оттониды в ту пору контролировали часть Италии, включая Рим, и назначали и смещали пап. Эти посланники передали князю мнение папы: «Земля твоя такая же, как и наша, а вера ваша не похожа на веру нашу». Быть может, этот фрагмент был вставлен в Повесть позднее, ибо он очевидно предполагает наличие раскола между римской и константинопольской церквями. Между тем в 986 году оба направления христианства, римское и константинопольское, еще не оформились окончательно[53].

Повесть временных лет вовсе не содержит полного описания событий в хронологической последовательности. Не приходится сомневаться в том, что рассказ об обращении Владимира был разделен на фрагменты, а позднее достаточно неуклюже перекомпонован. Упоминание об «иноземцах» из Германии является, скорее всего, позднейшей интерполяцией, да и чрезмерно стройная и аккуратная «трехсторонняя» схема отношений (православие, ислам и иудаизм) тоже наводит на подозрения.

Даже если весь этот эпизод является вымышленным и вставлен в летопись с целью объяснения случившегося, чья вера могла бы прельстить Владимира больше веры ближайших соседей – византийцев? Вдобавок мы можем почерпнуть отсюда некоторые сведения о религиозных настроениях общества на рубеже 1000 года, когда была составлена первоначальная Повесть. А еще имеется подтверждение внешнего (исламского) источника, что правитель русов по имени «Владимир» действительно посылал четверых своих родичей к правителю Хорезма-Хваразма, и те расспрашивали об исламе. Этот внешний источник лишний раз доказывает, что Владимир активно собирал информацию о различных верованиях соседних народов, дабы принять решение, какую все-таки веру выбрать.

Вероучению византийской церкви Повесть временных лет уделяет намного больше внимания; этот «символ веры» излагается от имени некоего «философа», который подробно описывает сотворение мира, распятие Иисуса и Судный день. Известный как «речь философа», этот фрагмент явно добавлен к первоначальному тексту позднейшими редакторами. Тем не менее тут есть над чем задуматься: пока христианские тексты не перевели на славянские языки, все новые религиозные учения приходилось проповедовать устно. Выслушав «речь философа» и задав несколько уточняющих вопросов, Владимир ответил: «Подожду еще немного», хотя восточнохристианское учение «запало ему в сердце».

В 987 году, посоветовавшись с знатью и городскими старейшинами, Владимир отправил группу из десяти человек в путешествие – сначала к волжским булгарам, затем в Германию и наконец в Константинополь. Эти «мужи славные и умные» отвергли ислам волжских булгар и христианство немцев.

Константинополь же привел их в благоговение. Выйдя из храма Святой Софии, они признавались: «Ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, – знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той». Но все равно, несмотря на общий единодушный совет выбрать веру византийцев, Владимир продолжал мешкать.

Согласно Повести временных лет, переход Владимира в христианство происходил последовательно. Сначала при Корсуни русы участвовали в разгроме воинства Варды Фоки, узурпатора византийского престола. Затем Владимир стал слепнуть («разболелся глазами»). Затем он крестился, и его зрение восстановилось. В завершение он женился на Анне, сестре византийского императора Василия II. Никто из современников, будь то в Византии или в Германии, не воспринял обращение Владимира в христианство как сколько-нибудь значимое событие; для всех это был пустяк, достойный внимания исключительно византийцев и русов.

Но из наших дней обращение Владимира кажется важнейшим этапом становления христианского мира. Владимир повелевал пятью миллионами человек, которые проживали на территории площадью свыше 400 000 квадратных миль (1 000 000 квадратных километров), – это вдвое больше Франции. С обращением Владимира в христианство Восточная Европа отвернулась от Иерусалима, Рима и Мекки и сосредоточилась на Византии. Русы сохраняли интенсивные экономические и культурные контакты с Западной Европой, но сакральным центром для них отныне сделался Константинополь.

Всякий раз, когда правитель, подобный князю Владимиру, принимал решение обратиться в иную веру, границы религиозных блоков на карте мира менялись. В приведенной ниже таблице перечислены некоторые правители, избравшие новую религию для своих подданных на рубеже 1000 года. Практически все они предпочли объединиться с одним или несколькими соседями; те, с кем они разделяли новую веру, превращались в военных союзников и основных торговых партнеров. Хотя контакты с правителями иных конфессий, безусловно, сохранялись, связи с единоверцами постепенно становились все теснее, и неудивительно поэтому, что мир виделся таким правителям разобщенным – поделенным на религиозные блоки.

Это был ключевой момент глобализации. Не осталось единой идентичности, связанной с конкретным местом. Зато возникло представление (общее для всех) о родных местностях как об элементах крупных религиозных блоков, вследствие чего началось отождествление себя с гораздо более многочисленными группами.

Обращение в веру на рубеже 1000 года

Источники: Winroth, Conversion of Scandinavia, 112–118; 162–163; Kaplony, «The Conversion of the Turks», in Islamisation de l’Asie Centrale, 319–338; Rosenwein, Short History of the Middle Ages (2002), 86; Golden, «Karakhanids and Early Islam», in The Cambridge History of Early Inner Asia, 362.

Как следует из таблицы и других источников, далеко не всегда народы обращались в христианство. К востоку от территории князя Владимира, близ Аральского моря, лежали земли тюрков-огузов. Ибн Фадлан, путешествуя там в 921–922 годах, заметил, что огузы почитают Тенгри как верховную небесную силу и часто пользуются советами шаманов. К концу 900-х годов многие огузы поселились к востоку от Аральского моря, а их вождь Сельджук ибн Дукак (Токак) принял ислам. Согласно одному сообщению, Сельджук объяснил свой выбор так: «Если мы отринем веру той земли, где желаем осесть, и не заключим соглашение с местными (и не будем соблюдать их обычаи)… то останемся крошечным и уязвимым племенем».