На всем протяжении тех восьмидесяти восьми лет, которые христиане владели Иерусалимом, европейцы пытались обеспечить безопасность города и его окрестностей. Когда местные мусульмане завладели Эдессой, областью к северо-востоку от Святой земли, начался Второй крестовый поход (1147), но европейцы не сумели вернуть себе ни пяди из утраченных территорий. Также крестоносцы оказались не в состоянии помешать возвышению талантливого полководца Саладина, который сверг династию Фатимидов в Египте, основал новую династию и вступил в союз с сельджуками. В 1187 году воинство Саладина отвоевало Иерусалим.

Реакцией на падение Иерусалима стал Третий крестовый поход. Французские и английские силы (среди последних был и король Ричард Львиное Сердце) обошли Константинополь на пути в Иерусалим, но не смогли повторно освободить город.

Отношения между Западной Европой и византийцами окончательно испортились во время Четвертого крестового похода, который папа Иннокентий III затеял в 1201 году. Проблемы возникли из-за того, что вожаки Четвертого крестового похода взяли у венецианцев заем, который не удалось погасить; недолго думая, они вознамерились разграбить Константинополь. Крестоносцы, в частности, разбили алтарь в храме Святой Софии и поделили между собой драгоценные камни и металлы.

После разграбления Константинополя в 1204 году крестоносцы не пошли на Иерусалим. Они свергли византийского императора, посадили на трон своего ставленника и создали новое государство, так называемую Латинскую империю, которая просуществовала до 1261 года. Византия уже не смогла вернуть себе былую мощь. К началу 1400-х годов она контролировала только город Константинополь, который в 1453 году пал под натиском мусульман (турок-османов). Падение Константинополя установило нынешнюю границу между исламским и христианским мирами: земли под властью христианских правителей занимали в основном территорию к северу от Средиземного моря, а земли под властью мусульман пролегали по южному побережью Средиземного моря, включая и Святую землю.

Разделение христианской Европы на православие и римское христианство во многом связано с решением Владимира перейти в восточное христианство и возвышением римской церкви в последующие столетия. На тот же период, с 1000-го по 1200 год, пришлось существенное расширение исламского мира, как мы увидим в следующей главе.

В 1000 году, как и сегодня, соседство с богатым и влиятельным человеком открывало массу деловых возможностей для тех, кто оказывался достаточно сообразителен, чтобы углядеть свой шанс. Подобно русам в Восточной Европе, правители и торговцы Восточной и Западной Африки вполне осознавали коммерческие выгоды торговли с Багдадом и прочими крупными городами исламского мира, жители которых приобретали рабов и золото в огромных количествах. А на вырученные средства африканцы закупали стеклянные бусы, китайскую и иранскую керамику, шелка и разнообразные ткани.

Новые контакты с землями за пределами Африки, кроме того, ознаменовались изменениями религиозного ландшафта. Африканские правители, торговцы и простые люди постепенно обращались в ислам, и новая религия распространялась на юг вдоль побережья Восточной Африки, проникала в долины рек Сенегал и Нигер в Западной Африке. Эта исламизация объяснялась не только расселением по материку пришлых мусульман, обосновавшихся в Африке. К ней были причастны и африканцы, прежде всего торговцы, решившие связать судьбу с большим исламским миром; это их решение сделало местные общины жертвами глобализации.

Рассмотрим древнейший письменный документ, найденный в Западной Африке, – донесение из торгового города Тадмекка, датированное 1011 годом. Составленное на арабском языке и вырезанное острым металлическим инструментом на камне, оно гласит: «Мухаммадин, сын аль-Хасана, написал эти слова, и он признает, что нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – Его Пророк и посланник». Будучи «типовым» признанием в вере, это донесение излагает основополагающий принцип ислама.

Другая надпись обнаружена поблизости от скалы, которая смотрит на город. В ней объясняется, что Тадмекку назвали в честь Мекки: «В городе Тадмекка всегда будет рынок, почти такой же, как в Мекке». Вообще Тадмекка примечательна тем, что на городской территории имеется множество арабских надписей – иные на камнях, иные на надгробиях. Начертания букв указывают на то, что эти надписи оставляли местные жители, а не экспаты. Данный тип надписей характеризует распространение ислама по обширным пространствам Западной и Восточной Африки на рубеже 1000 года. Местные жители стали отождествлять себя с исламом в тот самый период, когда по всей Афро-Евразии наблюдались массовые обращения в какую-либо из мировых религий.

Надписи из Тадмекки служат наглядным доказательством той важнейшей роли, которую африканцы играли в торговле с другими континентами, пусть даже многие дошедшие до нас источники написаны в основном людьми пришлыми. Ранее историки считали, что коммерциализацией и прогрессом Африка обязана арабам, но современные исследователи категорически отвергают эту точку зрения, которая упускает из виду собственную африканскую предприимчивость.

Именно африканцы старались развивать торговлю между исламским миром и Африкой. Около двух третей золота, поступавшего в Европу и Азию до 1492 года, приходило из Западной Африки. А численность рабов, покинувших Африку и очутившихся в исламском мире в промежутке с 800-го по 1800 год, была настолько велика, что вполне могла конкурировать с общим числом рабов, переправленных через Атлантику.

Хотя работорговля в Африке возникла довольно рано – без сомнения, еще в римские времена, если не раньше, – лишь к середине 900-х годов складывается понимание того, как она была устроена. Эти сведения можно почерпнуть из сборника моряцких историй о Персидском заливе, за предположительным авторством некоего перса по имени Бузург[56]. В частности, одна история излагает череду событий столь неправдоподобных, что они наверняка вымышлены. Тем не менее во многом эти истории содержат повседневные, бытовые подробности, и из них можно узнать многое о ценах на рабов, о местоположении рынков и обращении рабов в ислам.

По сюжету судно из порта Оман сбивается с курса и попадает в Софалу, восточноафриканский порт в центральной части Мозамбика. Как объясняет рассказчик, «присмотревшись к этой местности… я понял, что мы попали в страну зинджей-людоедов. Мы были уверены в своей гибели»[57]. Но, вопреки мрачным ожиданиям, местный правитель радушно принял чужестранцев и дал им разрешение покупать и продавать свои товары без уплаты каких-либо пошлин. По завершении обмена товарами купцы преподнесли местному правителю щедрые дары.

Далее история принимает неожиданный оборот. Когда правитель поднялся на борт судна, чтобы пожелать чужестранцам счастливого пути, рассказчику вдруг подумалось: «Этого царя можно продать на оманском рынке за тридцать динаров, слуги его стоят не меньше ста шестидесяти динаров да одежда их стоит динаров двадцать». (Современные историки полагают, что средняя стоимость раба в период 800–1100 годов составляла 20–30 золотых динаров, и это хорошо согласуется с ценами, перечисленными в рассказе Бузурга.) Матросам велели немедленно отплывать, чтобы царя и его спутников можно было продать на рынке в Омане.