И основная занятость – в Департаменте внутренних дел. В Налоговом управлении бутербродов купили меньше, потому что жалованье у работников повыше, и многие из них заказывают еду или выходят за ней на улицу. Там лишь немногие знали Хаима, и большинство ни разу не обменялись с ним хоть одним словом.

Из-за праздников в большом зале, где продлевают загранпаспорта и выдают удостоверения личности, очередь была короткой, и Сара перешел в маленький зал, в отдел загранвиз, где была основная работа. Десятки гастарбайтеров с женами и работодателей толпились в очереди, не зная, когда попадут к чиновнице. Некоторые с семи утра были на ногах и без крошки во рту.

Хаим тоже впервые пришел туда только затем, чтобы продлить Джени вид на жительство, истекший еще до свадьбы, когда она потеряла работу. К счастью, тогда ему не пришлось стоять в очереди. Чиновница приняла их сразу, как пришли, потому что тут работал Илан, его двоюродный брат. Джени случайно заметила там Марисоль, филиппинку, с которой они в день свадьбы познакомились на Кипре, и очень обрадовалась. Муж этой женщины, по специальности маляр, был намного моложе Хаима и уже дважды разведен. Они все еще собирались уехать в Южную Америку, но сперва пытались продлить вид на жительство Марисоль, а в Департаменте внутренних дел им стали чинить препятствия. Чиновники сомневались, не фиктивный ли это брак, несмотря на фотокарточки с Ларнаки. Джени все нудила Хаиму, чтобы тот замолвил за них словечко своему кузену, и он замолвил. Он тогда еще не продавал здесь еду – это началось лишь через пять лет, когда закрылась компьютерная фирма, в которую он поставлял горячие обеды, а другая фирма разорвала с ним договор по бюджетным соображениям. Тогда, после долгих месяцев без работы, у Хаима и появилась идея о том, чтобы продавать еду здесь. Мать поговорила с Иланом, и вместе они все это провернули. С тех пор двоюродного брата продвинули в должности и поставили начальником отдела регистрации населения. Сара постучался в закрытую дверь его кабинета, но ответа не получил, и одна из чиновниц сказала, что тот в отпуске до конца Йом Кипура. Хаим сообщил ей, что и он тоже на несколько дней уезжает.

– Прикольно! С Джени и детишками? – спросила она, и Сара с улыбкой подтвердил это.

После работы он вернулся домой и поспал после обеда, а в начале четвертого пошел пешком в центр города.

* * *

Билеты на самолет Хаим купил в полчетвертого в турагентстве «Мэджик турс» на площади Вейцмана в Холоне.

Широкая площадь, серая и безлюдная, лежала в окружении старых жилых высоток, вроде бы пустующих. И одежных лавок там было мало. В большинстве турагентств на площади виднелись рекламные плакаты на русском и российские или украинские пейзажи, из-за чего он и выбрал «Мэджик турс». Но и там работали русские. Служащая, пригласившая его подсесть к ее столу, печатала одним пальцем левой руки. Это была женщина лет пятидесяти, низенькая и широкобедрая, в костюме, узких очках и без обручального кольца. В ожидании результата поисков она попыталась завязать с Хаимом беседу.

– У вас там бизнес?

– Там жена. Еду к ней с детишками, – ответил Сара.

Сидящая рядом пожилая пара заказывала организованную поездку в Испанию и Италию. А Хаим уже был готов и к следующим вопросам.

– Хорошо, что сказали, что двое других – дети, – заметила сотрудница агентства. – Какого возраста?

– Старшему семь, а младшему три.

– А, так цена почти полная, – сказала служащая, и Хаим представил себе ту минуту, когда покажет Эзеру и Шалому билеты. Он планировал сделать это лишь за день до полета. Может, сперва покажет им упакованный чемодан и спросит: «А знаете, куда мы завтра едем?» Хаим представлял себе, что мальчики найдут правильный ответ, но если они не догадаются, то он скажет: «Едем к маме!»

Служащая извинилась за то, что ее компьютер еле жив, и добавила:

– В последнее время израильтяне на Филиппины не ездят. Уж в этот сезон так точно. Жарко, как здесь, плюс сплошные дожди.

Сара подумал, что нужно упаковать еще и зонты. Эзер с Шаломом спустятся по ступенькам с самолета, и ему придется сдерживать их, чтобы не побежали к Джени. Они будут стоять за стенами аэропорта, под дождем, под зонтами и ждать. И у них не будет никого, кроме него. Они уже привыкли разочаровываться в матери, а это будет разочарование последнее, окончательное. На экране компьютера появились результаты, и сотрудница агентства сказала:

– Есть рейс после Йом Кипура. В воскресенье вечером. С пересадкой в Гонконге. Вылет из Тель-Авива «Эль-Алем» в девять вечера и посадка с «Катай Пасифик» в Маниле в шесть сорок.

– А до Йом Кипура ничего нет? – тут же спросил Хаим.

Служащая приблизила лицо к экрану и снова одним пальцем левой руки постучала по клавишам, а потом отрицательно покачала головой и сказала:

– Есть полет прямо перед Йом Кипуром. С корейской авиакомпанией, через Сеул, вылетает из Тель-Авива в пятницу и приземляется в Маниле в субботу. Тоже утром. С шестичасовой остановкой в Сеуле. Но билеты дороже, и летит в праздник.

Хаиму ждать не хотелось. Он спросил:

– А раньше нет ничего? На завтра или на послезавтра?

Женщина покачала головой:

– Это то, что есть. Три билета, да?

И тут он вдруг сказал:

– В ту сторону – да. А обратно нам нужно четыре билета. Жена возвращается с нами.

Хаим не знал номера паспорта Джени, но оказалось, что сотруднице он и не нужен. Она только спросила, как пишется по-английски имя его жены.

– Джени. Джени Сара, – сказал он.

– Не знаете, как значится в паспорте – Джени или Дженнифер?

Этого Сара не знал.

– Тогда я напишу: «Дженнифер». С двумя «н» и одним «ф». Думаю, с этим проблем не будет.

Только когда служащая спросила, нужна ли Хаиму в Маниле гостиница, он заколебался. Она решила, что гостиница им не нужна, а Сара объяснил, что Джени много лет живет в Израиле и в Маниле у нее нет родственников или квартиры, где можно остановиться. О том, что им понадобится гостиница на такое долгое время, он не подумал и теперь стал считать, во сколько же ему обойдется эта неожиданная трата на жилье. Найдя для них недорогую гостиницу, сотрудница агентства спросила:

– Так вам номер на четверых или двухкомнатный номер?

Хаим, не думая, ответил:

– На троих. Зачем же на четверых? Для меня и двоих детей.

Служащая взглянула на него из-под своих узких очков с недоумением.

– А ваша жена где будет спать?

Сара извинился, пробормотав, что все перепутал, и она сказала:

– Да цена-то та же. Это стандартный семейный номер с тахтой, которая раскладывается как двуспальная кровать, и двумя детскими кроватками.

Когда Хаим стал расплачиваться наличными, двухсотшекелевыми купюрами, которые вытащил из конверта, женщина изумленно посмотрела на него.