Слабая улыбка коснулась уголков губ Шейна, он тихо усмехнулся и еле слышно выдохнул:

– Я был прав, принцесса. С тобой действительно весело.

А потом произошло то, чего меньше всего ожидала. Шейна резко повело в бок, его руки, как бездушные хлысты упали по швам, веки медленно опустились, тело накренилось в сторону и с глухим стуком ударилось о пол. И если бы не ковёр, почти уверена – такой удар страшными последствиями мог сказаться на его голове.

С ошарашенным видом подскочила с кресла. Ноги понесли меня вперёд, хотя этого я им совсем не приказывала. Сердце стучало в ушах, паника в груди разрасталась со скоростью света! Дотронулась ладонями до холодных щек Шейна, слегка похлопывая. Он ведь не притворяется?..

О, Боже, что я делаю?! Моя доброта не доведёт меня ни до чего хорошего! Мне вообще должно быть плевать! Надо обыскать его карманы на наличие ключа от двери и валить отсюда со всех ног!

Шейн получил по заслугам! Так ему и надо! Если он только не умер… Не умер ведь?

Прощупала пульс – не умер.

– Шейн! – тихо позвала, мягко похлопывая по щекам. – Шейн! Очнись, придурок!

Ну вот, и что я делаю?! Надо позвать на помощь, а что, если что-то серьёзное? Блин. Разве обморок – это не что-то серьёзное? Это ведь не песня произвела на него такое впечатление?

Ох, нет… а что, если… что, если меня обвинят в случившемся?!

– Шейн, очнись! Ну же… кому говорят?

Шейн напоминал куклу. Он не двигался, но дышал. Грудь точно вздымается. Если сейчас не очнётся, ничего не останется, как позвать на помощь.

– Шейн! – воскликнула громче, собралась с духом и влепила ему мощную пощёчину.

Вот блин, подействовало.

Веки задёргались, глаза слабо приоткрылись. Шейн завращал головой и я тут же отдёрнула руки от его щёк.

Глубоко вздохнула и плюхнулась на пятую точку.

Неужели пронесло?

Очень медленно, пошатываясь, лидер группы принял сидячее положение, прильнув спиной к стене и откинув голову вверх. Кадык быстро дёргался, веки снова были закрыты, а на правой щеке красовалось большое красное пятно.

– Чёрт возьми, что это было? – дрожащим голосом выдохнула я, всё ещё глядя на него круглыми глазами.

Шейн ответил лишь спустя полминуты. Хрипло, едва слышно:

– Ты тоже познакомишься с состоянием физического истощения, если продержишься в шоу до конца.

– Физического истощения?.. К врачу не пробовал обращаться?

Шейн медленно опустил голову, цвет лица напоминал оливковый. Тёмные глаза приоткрылись и казались абсолютно измотанными. Ну вот, сейчас он ещё обвинит меня в том, что я его ударила. Но Шейн не прикасался к щеке, наверняка игнорируя жжение.

– В моём графике нет времени на походы по врачам, – хрипло сказал он.

– Чушь! – вскочила на ноги и протянула ему руку. – Давай ключ! Я выполнила условие!

Шейн, не двигаясь, смотрел на меня.

– Ты сейчас не в состоянии сопротивляться! – зашипела я. Надеюсь, он не видит мои руки, которые всё ещё дрожат после случившегося. – Если сейчас же не отдашь, я сама его заберу, а сил, чтобы сопротивляться, у тебя нет!

Не могу поверить! Шейн запустил руку в карман джинсов и спустя секунду протянул мне ключ. Его руки, к слову, дрожали не меньше моих.

– Обратись к врачу, серьёзно. И насчёт психиатра тоже подумай, – бросила напоследок и, выхватив ключ, направилась к двери.

– Эй, сталкер…

Я не хотела оборачиваться:

– Я позову кого-нибудь к тебе…

– Мне жаль, – тихо перебил Шейн, – я не знал о твоей матери…

На секунду замерев у приоткрытой двери, переварила услышанное и пулей вылетела из гримёрки.

Не знаю, удачно, или неудачно я наткнулась в коридоре на Калеба, во всяком случае, именно ему пришлось сообщить, что Шейн сейчас валяется на полу и выглядит, мягко говоря, как овощ.

Надо было видеть лицо Калеба, когда он обнаружил меня за кулисами да ещё и выбегающей из гримёрки Шейна! Но объясняться времени не было, да и желания тоже. И вообще, с какой стати я должна была что-то объяснять? Шейн был совершенно не прав, говоря о том, что между мной и Калебом происходит нечто романтичное. И уж не знаю, что там написано в их этом контракте… Не знаю, как Калеб вёл себя с девушками до меня, одно я знаю точно – встречаться с кем-то из настолько популярных личностей в мои планы точно не входит. Воздержусь как-нибудь. У меня других дел по горло, чтобы забивать голову ещё чем-то подобным.

Даже поблагодарить за выступление забыла… Просто сказала про состояние Шейна и унеслась ко всем чертям подальше из этой закулисной жизни FB.

До отеля добралась на такси и всю дорогу думала над тем, хватит ли денег, чтобы расплатиться за поездку, потому что к вечеру Рождественские тарифы неожиданно выросли вдвое.

Прихваченных с собой денег хватило. Влетела в номер, всё ещё пребывая в смятении, и замерла на пороге, как вкопанная.

Это точно мой номер?..

Если мой, то почему здесь вечеринка?

– Приве-е-е-т!!! – звонкий голос разорвал мозг напополам, перекрыв даже рёв музыки. – С Рождеством! Ты ведь… Тейт?

Я тоже знала эту девушку. Дани, кажется… Мы встречались в туалете кинотеатра, где проходил первый отборочный тур. Высокая стройная брюнетка с каре и ярко накрашенными голубыми глазами. На голове колпак Санта-Клауса.

– Тейт, – тупо кивнула я. – И… я здесь живу. Вроде бы.

– Правда? – улыбалась Дани, будучи прилично выпившей. – Значит, приятно познакомиться, соседка!

Вот как. Значит третья соседка по номеру, которую за сегодняшние полдня мне так и не удалось увидеть, – это Дани? Та самая?

– У меня квартира в центре Лос-Анджелесе, – хихикала Дани, толкая меня к центру гостиной, где человек двадцать играли в «пьяные игры» и, судя по всему, таким образом праздновали Рождество. Здесь. В моём номере.

– Так ты поэтому приехала только вчера? – с сомнением глядя на гостей, протянула я.

– Ага.

– Я не видела тебя в общем зале.

Да ладно, а я прямо-таки там всех разглядывала.

– Я была в первой группе, прошла второй тур и уехала к себе. Прошлой ночью заселилась сюда, – щебетала Дани, сверкая глазами. – Завтра вечером ведь начинается самая интересная часть шоу!

Уставилась на неё:

– Знаешь, что будет?

– Откуда? – рассмеялась Дани. – Нас ведь в восемь собирают? Тогда и узнаем.

Да, общий сбор объявлен уже на завтрашний вечер, что значит – Николь приедет или сегодня ночью, или завтра утром. Хотела бы я полюбоваться на её возмущение, когда она увидит, во что превратился наш номер.