– Пиши пропало, – вздохнул Логинов, – я знаю.

– Все. Жду рапорт.

Выйдя в приемную, Виктор протянул Кабанову папку:

– Прикажите срочно передать в Москву.

Кабанов взял папку двумя руками, словно почетную грамоту, и выдохнул:

– Будет исполнено.

Уже выйдя в коридор, Виктор вздохнул и покачал головой. За свою жизнь он встречался со многими начальниками управлений, но такого видел впервые.

– Бери паспорт этого Наумова и дуй наверх, – сказал Логинов, входя в кабинет.

– А что случилось? – поднялся Захаров.

– Да ничего, кроме того, что этот тип никакой не Наумов. Пусть передадут фотографию в Оренбург. Потом пошлешь эксперта в морг, пусть щелкнет его пару раз в анфас и в профиль и снимет пальчики. Вот так-то, Степан…

После ухода Захарова позвонили оперативники, которых Логинов посылал в гостиницу. Они уже успели допросить всю обслугу, директора «Локхида» Вацетиса, его работников, парикмахера и парикмахершу «Лолиты» и даже съездить на окраину, где жила дежурившая вчера администраторша Саруханова. Все в один голос подтверждали слова Аверьянова.

Практически все время он находился на виду у множества людей, и оперативники считали, что бизнесмен просто физически не мог быть в девятиэтажной пристройке к гостинице. И даже – в боковом крыле. У него на это элементарно не хватило бы времени.

– А почему вчера его никто не опознал по описанию? – спросил немного озадаченный Логинов.

Оказалось, что вчера в «Турист» Аверьянов приезжал разнаряженный, словно попугай, – в светлом пиджаке, красно-сине-зеленом галстуке, кофейных брюках и бордовых туфлях. Когда у персонала спрашивали о человеке в темной куртке, никому и в голову не пришло, что речь может идти об Аверьянове. К тому же Саруханова сказала, что у него была нормальная прическа, а спрашивали о человеке с короткой. А подстригшись в «Лолите», Аверьянов вышел с Вацетисом через буфет, так что она его больше не видела.

– Что нам делать? – спросил напоследок старший из оперативников, на машине которого они разъезжали по городу.

– Возвращайтесь, – приказал Логинов.

Положив трубку, он немного поразмышлял, что подразумевала администраторша под «нормальной прической». У него на лестничной площадке, например, жили шестнадцатилетние сестры-близняшки. Одна была острижена наголо, кроме полосы фиолетового цвета в виде хохолка по центру головы, а у второй с одной стороны волосы были длинные и зеленоватые, а с другой – не было вообще никаких. И ничего. Все привыкли и не обращали внимания.

Снова зазвонил телефон. На том конце провода был один из областных оперативников, которых Виктор послал в 3-ю горбольницу. Звонивший представился майором Лазориным и немногословно доложил, что они сейчас находятся дома у одной из двух медсестер, дежуривших ночью в приемном отделении.

Около двух часов – точнее она не помнит – к ним позвонил мужчина, представившийся отцом Аверьянова, и спросил, не поступал ли его сын в больницу. Ее молоденькая напарница заглянула в журнал и сказала Аверьянову-старшему, что его сын направлен в инфекционное отделение. После этого обе легли досыпать.

В трубке было слышно, как медсестра испуганным голосом то и дело у кого-то спрашивала:

– А что, не надо было? Так нам же никто не сказал!

Логинов ругнулся про себя, потому что их действительно никто ни о чем не предупредил, и приказал:

– Хорошо, я понял, возвращайтесь в управление. Только скажите, чтобы она не болтала.

Достав очередную сигарету, Виктор уставился в окно – на улице опять начал накрапывать дождик. В комнату вошел Захаров. Оторвав взгляд от окна, Логинов щелкнул зажигалкой.

– Ваш рапорт, – сказал капитан.

– Передали?

– Да.

– А фотографию?

– Пока нет, но я сказал, что это срочно. Сейчас связываются с Оренбургом.

– Ладно, – вздохнул Виктор и рассказал Захарову о ночном звонке.

– Выходит, кто-то помог бизнесмену смыться?

– Не знаю, но очень похоже, – опять вздохнул Виктор. – Ты вот что – садись и по-быстрому составь список всех, кто знал о том, что Аверьянова забрала «Скорая». Всех – без исключения. Понял?

– Будем проверять алиби?

– Нет. Алиби тут не проходит. В управлении еще один диктофон есть?

– Найдем.

– Придется тебе, Степан, негласно записать голоса всех, кто будет в этом списке.

– Вы хотите попробовать установить звонившего по голосу?

– Да. Если повезет и звонивший окажется в нашем списке.

– Если даже и так, то он наверняка изменял голос.

– Конечно. Только без определенных способностей это ничего не дает. Имитаторы – явление редкое, к тому же – о них наверняка знают окружающие. А голос – штука сугубо индивидуальная, как отпечатки пальцев. В общем, занимайся. Шансы – пятьдесят на пятьдесят. В нашем деле выше не бывает.

Следователь Захаров углубился в работу, а подполковник сунул рапорт в сейф, глянул на часы и заварил себе чаю. Было странно, что до сих пор не дали о себе знать оперативники, посланные к подружке Аверьянова. Логинов хотел уже звонить в больницу, но тут побеседовать с ним по телефону изъявил желание сам городской прокурор.

– Это большая удача, – негромко сказал Виктор, придерживая трубку плечом и вытаскивая из чашки пакетик. – Слышь, Степан, надо чаю купить, напомнишь.

Наконец в трубке что-то щелкнуло и раздался взволнованный голос:

– Алло! Алло! Павел Викторович! Здравствуйте!

– Здравствуйте.

– Мизин Евгений Николаевич. Прокурор Ипатьевска.

– Здравствуйте, Евгений Николаевич. Подполковник Логинов. Очень приятно. Зовут меня Виктор Павлович.

– Бога ради, простите.

– Да чего там. Я вас слушаю, Евгений Николаевич.

– Не знаю, с чего и начать.

– Тогда – с начала.

– Да, то есть… Я хочу сказать, что мы – я имею в виду прокуратуру – с пониманием относимся к работе вашего ведомства…

– Что за хренотень он несет? – пробормотал, пожав плечами, Логинов, прикрыв ладонью трубку.

Левой рукой он потянулся к чашке и успел сделать несколько глотков, пока прокурор от реверансов наконец перешел к сути.

– Я прошу вас, Павел Викторович, понять меня правильно. Я всецело на вашей стороне и готов, так сказать, оказать любую необходимую помощь как действием, так и бездействием…

– Удивительный болван, – снова пожал плечами Логинов.

– …но ситуация несколько необычная…

– Да что случилось-то, Евгений Николаевич?

– Да, так вот. Ко мне только что поступило заявление от некоего Лоскутова Игоря Ивановича, в коем вышеозначенный Лоскутов обвиняет вас в том, что вчера ночью вы избили его в кафе «Фортуна», сунули головой в унитаз и изорвали предметы одежды. Это заявление подтверждается показаниями свидетелей, и эти показания тоже у меня. То есть, я хочу сказать, что все это гм-гм… дурно пахнет. Занимается этим Литецкий, наш лучший адвокат, и сейчас он сидит у меня в приемной. В общем, я хотел бы посоветоваться с вами, Павел Викторович, то есть, Виктор Павлович, как мне поступить…