Через минуту мальчик крепко спал.

* * *

Метлой старуха смахнула со стола включенную лампу, и та грохнулась на пол, разлетевшись вдребезги. Комната погрузилась в липкую темноту.

– Не люблю свет.

Прохладная луна засеребрила очертания готовящейся к вылету лесной ведьмы. Легкий ветерок лениво шевелил ее слипшиеся волосы. Старуха еще раз жадно пощупала вздрагивающее в конвульсиях тело мальчика. Она облизнулась, изо рта на костлявый подбородок потекла слюна.

Жирный, мясистый. Это хорошо.

Баба-яга напоследок взглянула в выпученные от беспредельного ужаса глаза ребенка. Он уже не мычал, а только тихо стонал. По толстому лицу ручьями струились слезы и сопли, из ноздри вылез зеленый пузырь. Теперь он знал, кто тогда стоял у туалета, притаившись. Маленькая худенькая девочка Ира, в которую был влюблен Димка.

– Я расскажу тебе «Гуси-Лебеди», – пообещала Баба-яга. Она наклонилась и лизнула соленую от слез и крови щеку Павлика. – Дорога долгая.

Первым в ночное небо взмыл ворон. Хлопая крыльями, он стремительно полетел к лесу. Через мгновение ступа с ведьмой последовала за ним. Ветер продолжал безмятежно колыхать занавески в детской комнате Павла Кашина, выпускника московского детского сада № 1339.

* * *

– Ты видел? – с изумлением спросила Диана, толкнув мужа в бок. Тот, увлеченный беседой с братом, неуклюже повернулся на стуле.

– Что там еще?

– Только что в небе что-то огромное пролетело… Со шкаф размером!

Диана смотрела в сторону леса. Нет, ей не могло показаться!

– Кашина, ты что в кальян сегодня насыпала? – захохотал Олег. – Летающие шкафы уже мерещатся…

Он привлек к себе супругу и поцеловал ее.

– Мне показалось, в доме что-то упало, – озабоченно сказала женщина, отстраняясь от супруга. – Сделай музыку тише, ты Павлушу разбудишь!

Олег послушно встал со стула и убавил звук.

Когда он вернулся к столу, водка вновь была разлита по стаканам. Он пьяно улыбнулся. Еще бы, скоро его сын пойдет в школу. В школу! Разве это не здорово? Разве это не повод веселиться всю ночь?!

Он гордо выпрямился, готовясь произнести очередной тост.

Конечно, за сына.

– Куда ты меня притащил?

Водитель, коренастый здоровяк, заглушил двигатель и с недовольством взглянул на пассажира.

– Макс, я предупреждал, – отозвался брюнет лет тридцати, вылезая из автомобиля. – Я предложил тебе халтуру, ты согласился. Че ты кипятишься? Расслабься.

– Расслабься, – проворчал Макс. Шумно дыша, он тоже вышел из забрызганной грязью «Дэу Нексиа», хлопнув дверью. – По ходу на камень налетели, в подвеске стук появился.

– Если сейчас все пройдет хорошо, я тебе новую тачку куплю.

Макс покосился на приятеля:

– Да ну? Серег, ловлю на слове.

– Отдохни пока. Если она дома, это надолго. Можешь поспать.

Макс кивнул, с озабоченным видом присаживаясь перед автомобилем.

Сергей зашагал к покосившемуся дому, с трудом вынимая из чавкающей грязи ноги.

«Туфли заколебусь отмывать».

Глядя на жидкую слякоть, он подумал, что после подобной прогулки обувь проще выкинуть на помойку.

А еще он вспомнил о своей бабке и замызганных калошах, в которых она прошлепала в деревне всю сознательную жизнь, с утра до вечера занимаясь огородом, дойкой коров и прочей дребеденью.

Чем ближе Сергей подходил к дому, тем сильнее колотилось его сердце.

«Дома она или не дома?»

И вообще. Прошло почти тринадцать лет.

– Ты это? Или не ты? – вслух произнес мужчина, пригладив взлохмаченные порывом ветра темные волосы. У него были хорошие волосы, вьющиеся, без намека на перхоть и такие густые, словно за свои тридцать два года он не потерял ни единого волоска.

«Она там».

Иначе вся его задумка полетит к чертям собачьим.

И он не получит обещанные деньги. Не купит себе дом в Крыму. Не купит себе новые туфли взамен этих, покрытых липким слоем деревенского дерьма. В конце концов, не починит Максу тачку

(подвеска, Серег, мне не нравится стук в подвеске!)

В общем, эти непривлекательные мысли он старался гнать из своей головы, как сливают в унитаз прокисший суп. Желательно после этого пройтись ершиком, чтобы ни одна зловонная капля не осталась на белой поверхности нашего верного друга из сантехнической керамики.

Перед тем как постучать в дверь, Сергей огляделся. Пасмурное небо давило набухшими от влаги тучами, которые, казалось, вот-вот с плюханьем упадут на землю, словно гигантские капитошки, заливая все в округе холодной водой. Разбитые, перепаханные трактором дороги, одинокая ворона, сонно тащившаяся в сторону леса, старая изба чуть ли не посреди поля – все это вызывало у молодого человека чувство сюрреализма. Словно он не в 2015 году, в ста километрах от Москвы, а где-то в начале прошлого века, в умирающем захолустье Сибири.

Внезапно Сергею почудилось, что стоит ему встряхнуться, поморгать глазами, и все это – унылый пейзаж, утонувшая в бурьяне избушка с черными от многолетней грязи окнами, сонная ворона – исчезнет, как прокатившееся эхо. А он окажется в своей уютной квартире, на мягком удобном диване перед телевизором…

Его рука протянулась к двери.

– Есть кто живой? – громко спросил он и постучал.

Тихо.

Сергей обернулся.

Макс открыл капот и возился во внутренностях автомобиля.

«Нет там никого».

Сергей перевел озадаченный взгляд на дверь и снова постучал.

За спиной каркнула ворона.

– Эй! – позвал он уже не так уверенно.

Молодой человек вдруг захотел оказаться рядом с Максом.

Может, стоит взять его с собой?

Он решил, что постучит еще раз, и если ему не откроют…

– Кто?!

Сергей вздрогнул, скрипучий голос, казалось, раздался у него в голове.

– Добрый день. Пустите, пожалуйста, – сказал он осторожно, пытаясь представить себя в образе замерзшего путника, который сбился в пути и уже не ел три дня. Нет, шесть дней. Месье, же не манж па сис жур…

– Что вам надо? Я не буду ничего у вас покупать. Черт-те что, – пробурчал за дверью старческий голос, и по лицу мужчины скользнула легкая улыбка. Видать, промоутеры добрались даже в эту глухомань.

– Мы заблудились, – жалобно заговорил Сергей. – У моего приятеля спустило колесо. Будьте так добры, откройте!