Она ударила его костяшками пальцев, порезав кольцами, которые носила. Но удар был не сильный. Она могла бы проломить ему голову, но вместо этого отвесила пощечину.

— Не смей так со мной говорить, — Лисса обнажила клыки. — Пошел прочь с глаз моих. Не ищи меня, пока я сама не прикажу тебе прийти.

— С радостью. В конце концов, я вам нужен только тогда, когда надо расчесать волосы или подтереть зад. Эти вещи мы, низшие смертные, учимся делать сами еще до того, как идем в детский сад, — прорычал он, повернувшись и выходя из комнаты. Дверь на кухне хлопнула так, что во всем доме стены задрожали.

Она осталась одна. В камине потрескивал огонь. Языки огня, похоже, сжигали самый воздух, — теперь ей не хватало дыхания, ярость постепенно оставляла ее. На смену в сердце поднималась боль.

Правда была в том, что он испугал ее до смерти, когда Карнал бросился на него. Джейкобу пришел бы конец, не вмешайся она вовремя. И все же, напав первым на ее врага и ранив его, Джейкоб доставил ей темное, сладострастное удовлетворение.

Ей вспомнился Юн. Как он присматривал за ней маленькой в часы ее дневного сна в пышной подземной спальне. Иногда ей удавалось уговорить его распустить длинные черные волосы, чтобы она могла прижиматься к ним лицом. Она пряталась от него, а он, найдя свою маленькую госпожу, строил притворно гримасу яростного воина, чем смешил ее до слез. Он играл на флейте, баюкая ее; укачивал на коленях.

А потом, однажды, она увидела настоящую оскаленную ярость на его лице. Копье пробило ему грудь, но, истекая кровью, он продолжал драться, крича служанке, чтобы та убегала прочь с маленькой госпожой…

Она нашла его возле одного из фонтанов, того, в центре которого была скульптура Пана. В первый раз с момента их встречи она раздумывала, стоит ли ей протянуть руку и коснуться его. Она просто стояла, похожая на еще одну тень в саду.

Это глупо. Отказываясь от любви, она не могла защитить себя от потери. Поэтому, вздохнув, она положила ладонь ему на плечо. Ее успокаивало его тепло, как бы самовлюбленно это ни звучало.

Он вздохнул, его плечи поднялись и снова опустились:

— Я говорил тебе, что Томас считал забавным значение моего имени?

Она покачала головой. Он посмотрел на нее, а затем снова перевел взгляд на Луну.

— «Вытесняющий», — сказал он. — Тот, кто занимает чье-то место. Тот, кто хитростью отнял у своего брата первородство. Бытие, 25:23: «Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему». Иаков уговорил Исава отдать ему первородство за чечевичную похлебку. Он обманул их отца, принял благословение, которое предназначалось Исаву. Когда Исав узнал об обмане, Иаков бежал от гнева своего брата.

Было нетрудно вообразить его сидящим возле могилы Мелинды. Он, видимо, вспоминал отрывки из Библии и примерял их к своей собственной жизни. Гидеон был уверен, что Джейкоб его бросил. Сегодня умерла молодая девушка, а он ничего не мог сделать. Он был слугой умирающей вампирши, которую любил, но ее он тоже не мог спасти. Ей не нужно было читать его мысли, чтобы понять, о чем он думал; Джейкоб считал, что тонет.

Лисса обняла его. Когда он склонил голову, она провела губами по его плечу.

— Боги, сегодня был ужасный день, — пробормотал он.

Он покачал головой:

— Я не знаю, что и думать о том, что случилось сегодня. Я чувствую только злость. Мне плакать хочется. Меня это просто бесит. Я хочу что-нибудь разбить, мне надо… Я хочу, чтобы мне вовсе не надо было думать. Я не знаю, как мне служить вам теперь. Я… Он снова покачал головой: — Я чувствую себя абсолютно потерянным. Я… Я готовил себя к ежегодному убийству, это было тяжело. Зная об этом, готовя к этому свой разум. Но это словно выбило почву у меня из-под ног.

— Джейкоб, — заговорила она и вдруг замолчала. Ей было очень тяжело говорить о том, что случилось тогда, хотя это было так давно… — Я солгала тебе. Я правда верю, что теперь я бесплодна, но я была беременна. Однажды… беременность протекала сложно, и она родилась рано, слишком рано. Я похоронила ее в Иерусалиме.

Лисса думала, что ребенок родился уродом из-за непозволительной смеси кровей. Вампир, потустороннее существо, человек… Такое создание обречено на смерть.

Лисса сжала кулаки и закончила:

— Это был ребенок рыцаря.

Она подняла голову еще выше.

— Он погиб вскоре после того, как ушел от меня. Иногда я думала, что ей надо было пойти с ним, ведь он всегда мог ее защитить, она всегда была бы для него на первом месте. Его душа была чиста…

— Почему ты мне об этом рассказала?

— Помнишь, я однажды сказала, что могу прожить десять тысяч лет и так и не понять, почему происходят те или иные вещи, как никто из нас не понимает? Почему кто-то вроде Мелинды умирает, или почему мой… наш ребенок родился слишком рано. — Она заставила себя произнести эти слова, хотя так и не смогла встретиться с ним взглядом. Сглотнув, она оттолкнула от себя воспоминания о маленьком тельце, завернутом в бархат и шелк, о том, как его опускают в землю. — Мы скрываем наши слезы, мы должны продолжать жить. Я знаю, что… Если бы я была матерью Мелинды, я бы была рада, что именно твои руки опускали ее в землю, сохраняя ее для следующей жизни. Никогда не сомневайся в своем сердце, Джейкоб. Это лучшее сердце, которое я встречала.

На следующую ночь она пригласила его присоединиться к ней в кабинете; она читала, а он бездумно переключал каналы и наблюдал за ней уголком глаза. Не найдя ничего интересного, он переключился на музыкальный канал и взял с журнального столика несколько комиксов про Людей Икс, которые купил, пока ходил за покупками. Лежа на животе на ковре, он подбородком оперся на руку и переворачивал страницы, рассматривая картинки. Пока он смотрел на цветастые изображения, простые понятия добра и зла, раскрывавшиеся на фоне сложных человеческих эмоций, он вспоминал последний предсмертный хрип Мелинды. Злость его госпожи, удар кулака Карнала. Тишину леса, словно бы все создания в тот момент смотрели на него и судили его.

Он обнаружил, что уже десять минут рассматривает одну страницу. Потом заметил, что Лисса не сводит с него взгляд. Она указала на пол возле своих ног. Он удивился, но перекатился поближе к ней, а она поставила ноги ему на поясницу. Бездумно делая ему массаж, она продолжала читать, время от времени гладя ногами его Ягодицы. Сегодня он надел свободные джинсы, — ей удавалось просунуть большой палец ноги под ремень.

Через некоторое время она отложила роман и опустилась на пол рядом с ним. Он рассказывал ей о персонажах комикса, пока она лежала у него на груди. Они словно бы изучали звезды в небе. Мягкий вес ее тела придавливал его к земле, когда малая гравитация грозила отправить его в неконтролируемый полет в космос.

Сколько людей говорили ему о том, что она не его любовь и не его подруга? Дебра сказала, что это не поддается описанию, что любовник — самое близкое слово по значению, однако опасно ошибочное.