Один день, два дня… то время, пока она спала. Все это было слишком долго.

Она засмеялась, услышав эту его мысль, — смех перемешался со страстью. Она крепче уцепилась за его плечи, глубоко дыша, а он еще сильнее прижимал ее к себе.

— Почему ты скучаешь больше всего, пока я сплю, мой жадный слуга? По моей улыбке? По моим глазам? Или по этому? — Она так искусно сжала его, что он в ответ еще раз вошел в нее.

— По всему, моя госпожа. По всему, что вы мне даете. Вашему влажному влагалищу, вашему дыханию, вашим ногтям, впивающимся мне в тело, вашему сердцу и желанию в ваших глазах, мягким горловым стонам. До того, как я вас встретил, я не думал, что на свете есть что-то, чего я буду хотеть целую вечность.

* * *

Ярмарку устроили на пустыре за городом, на лугу, за которым вырисовывался Стоун-Маунтин, похожий на огромную черную каплю.

Павильоны и палатки занимали почти пять акров, и вся территория освещалась факелами. Чем ближе Джейкоб и Лисса подходили к центру ярмарки, тем громче становились восторженные крики; видимо, здесь проходило традиционное ежегодное развлечение: рыцарский турнир, собиравший толпы детей и взрослых.

Помимо машин на стоянке стояли пять школьных автобусов.

— Должно быть, большая часть мест забронирована для школьников. Наверное, это закрытое мероприятие.

— Да, — согласилась она. — Они устраивают специальное ночное представление для одной из городских школ. Это оказалось возможным благодаря частному спонсору, спросившему, есть ли возможность для нее самой прийти и посмотреть, как дети наслаждаются ярмаркой. И привести с собой гостя.

— Я подозреваю, что этот спонсор богат, как сам Господь Бог.

— Смешная поговорка. Зачем Богу нужны деньги? У нищего попрошайки денег больше, чем у Бога.

— Ну уж вы-то точно не попрошайка, моя госпожа.

Лисса вздернула голову.

— У этих детей не так много хороших воспоминаний, которые можно купить за деньги. Плюс, у меня была своя цель. Я подумывала о подарке на день рождения для кого-то, кто очень мне дорог. Терри сказал, что больше всего тебе нравится, когда труппа развлекает детей.

Джейкоб резко остановился. Только после этих слов он заметил знакомые машины и палатки.

— Да это же моя старая труппа! Они сменили флайер…

Лисса кивнула.

— Счастливого дня рождения, Джейкоб.

— Но когда ты успела?..

— Думаешь, вечерами я просто сижу и жду, пока ты мне расчешешь волосы и подотрешь зад?

Он вздрогнул:

— Ты будешь мне это припоминать до конца моих дней?

— Я все еще обижена, — фыркнула она. — И планирую вспоминать об этом как можно чаще, потому что это мое право госпожи.

— Это не потому что вы — моя госпожа, просто вы себя ведете как типичная женщина!

Однако он продолжал притягивать ее к себе, пока они не оказались лицом к лицу, а затем поцеловал ее в кончик носа.

— Спасибо, — сказал он.

* * *

Многие лица были ему незнакомы, но Терри — англичанин по происхождению, блестящий театральный актер в прошлом и талантливый руководитель труппы в настоящем, — все еще держался.

Ты будешь чувствовать себя как рыцарь в сияющих доспехах, когда поможешь ей вырвать горло ни в чем не повинной жертвы? — вспомнились Джейкобу слова Гидеона.

Он принял решение, и черт бы с ним. К несчастью, он не смог вовремя скрыть свои мысли.

Ты не обязан идти со мной, Джейкоб. Я уже говорила тебе это.

Heт, должен. Он выдохнул. Он не хотел думать об этом сейчас. На самом деле не хотел. У нее будет множество проблем. Просто… Он чувствует страх или боль?

Лисса повернулась к нему, выражение ее лица смягчилось. Она погладила его по руке.

— Нет. Для этого я использую то, что вы обычно называете феромонами, за неимением более подходящего слова. По крайней мере, в критический момент. Последние его мысли о том, как приятно, что его соблазняет красивая женщина. — При этих ее словах Джейкоб нахмурился. Хотя ее глаза мерцали, она продолжила. Когда я прокусываю кожу, они на секунду пугаются, но на смену испугу тотчас приходит возбуждение и наслаждение. Прежде, чем он начнет паниковать — а паника приходит вместе с инстинктом самосохранения, — я ломаю ему шею. Я могу закончить питаться уже после его смерти, в том случае, если он жив, когда я прокусываю кожу. Я пью, сколько мне надо, в течение пятнадцати минут после его смерти.

— Может быть, я и не рассматриваю смертных как равных, Джейкоб, — сказала она тихо, — но они — слишком большая часть моей жизни, чтобы я могла просто убить хорошего человека в расцвете лет и ничего не почувствовать. В своих чувствах по этому поводу ты не одинок. Это просто… Я боролась с этим много лет назад. Я приняла это. Сегодня мир принадлежит нам. Со всем остальным справимся завтра. Согласен?

Джейкоб выдавил улыбку:

— Согласен, моя госпожа. Разве я когда-нибудь мог вам отказать хоть в чем-то?

Когда она позволила руке соскользнуть вниз, на его запястье, его слова утешения эхом прозвучали в ее мыслях. Вы не одиноки.

— Платье, госпожа, с милым корсетом?

Платье, которое показала им рыжеволосая женщина в одной из торговых палаток, было сшито из темно-зеленого бархата. Рукава расширяются книзу, ворот украшен искусной вышивкой, по корсету из гобеленовой ткани тянется зелено-золотой узор.

— Очень красиво. А для него у вас есть что-нибудь? — кивнула Лисса на Джейкоба.

Женщина принялась перебирать костюмы, развешенные на стойке с подпорками в виде цветущих деревьев, и вытащила зеленый плащ, отделанный золотом, коричневые чулки и пару мягких сапог.

— Красиво, но… — Когда Лисса отрицательно покачала головой и сделала шаг назад. — Посмотрите в его глаза. Такой цвет надо подчеркнуть!

— Вы абсолютно правы, прекрасная госпожа, — улыбнулась портниха. Вот, поглядите на это!

И она вытащила голубую тунику, вышитую серебром,

Лисса одобрительно кивнула.

— Мне очень нравится зеленое платье, но, может быть, у вас есть такое же голубого цвета, с голубым корсетом, отделанным серебром? В конце концов, я надену его цвета.

— Конечно. Все наши костюмы специально отшиты в двух вариантах, мужском и женском.

Пятнадцать минут спустя Джейкоб, переодевшись в крошечной примерочной, вышел из палатки, к которой уже подтягивались другие желающие облачиться в средневековую одежду. Лисса уже поджидала его снаружи.

Увидев ее, он сглотнул. Хотя голубое платье было сшито просто, облегая линии женского тела, корсет подчеркивал все ее изгибы и соблазнительно поднимал маленькую грудь. Портниха тем временем хлопотала вокруг нее, закрепляя в волосах шарфик, украшенный драгоценностями.