— Прости, — вздохнула Гун, посмотрев на свою подругу и — когда-то — госпожу. — Со мной ты точно разоришься на мебели.

Ири, восседавшая в высоком кресле, только презрительно тряхнула головой, заставив украшения в причёске зазвенеть, и активировала специально созданный Жрецами артефакт, заставляя пламя утихнуть.

— Я это как-нибудь переживу, — отрезала она. — Но твоё спокойствие и здоровье ребёнка для меня стоят гораздо дороже любой меблировки. Зачем ты продолжаешь читать эти письма? Один их вид огорчает тебя. Во имя Неба, я ведь с самого начала предлагала просто их сжигать!

— Мы обе знаем, что я не могу просто их игнорировать. Моя семья...

— В состоянии со всем справиться.

— Мой брат...

— Уже вполне себе взрослый и должен сам решать свои проблемы. Он и так достаточно долго прятался за твоей спиной.

Гун подавила чуть грустную улыбку: Ири практически полностью порвала отношения со своей семьёй и считала (небезосновательно притом), что каждый должен жить своей собственной жизнью. Связь с родственниками она поддерживала, но скорее на деловом уровне.

Гун, к счастью или сожалению, смотрела на это иначе.

— Моя родня не посмеет навредить им напрямую, — продолжила Ири. — Особенно учитывая твой новый статус. Возможно, почтенный Старейшина или матушка Рои могут создать некоторые сложности. Но, повторюсь, ты достаточно сделала для продвижения семьи; я считаю, что сейчас тебе следует больше думать о себе.

— Я не могу игнорировать эти письма, — сказала Гун честно. — Прости.

Ири покачала головой.

— Твоё решение. Хотя в такие секунды я и жалею, что больше не могу тебе приказывать: это один из тех редких случаев, когда такая возможность пригодилась бы.

Гун слегка улыбнулась. Это был один из несомненных плюсов её положения: она, мать будущего знатного дракона, сама приобретала тот же статус и больше не могла считаться чьей-либо компаньонкой. Она немного опасалась того, как Ири к этому отнесётся, но та, кажется, даже обрадовалась... преимущественно.

— Как говорится, никогда не знаешь, какая удача таит неудачу, — сказала Гун чуть насмешливо, распечатывая свиток от госпожи Рои. — В любом случае...

Тут она умолкла. Призрачное пламя заплясало вокруг неё, вспыхивая прямо в воздухе.

— Что случилось?! — Ири вскочила на ноги и тут же оказалась рядом. — Что произошло?

Гун моргнула, всё ещё не вполне веря в то, что прочла.

— Они ждут меня в Предгорье, — сказала она в итоге. — И чем быстрее, тем лучше.

* * *

— Категорически — нет, — отрезала Ири. — Это вне дискуссий. Ты никуда не поедешь.

— Ири...

— Ещё раз — нет, — Алая драконица прошлась туда-сюда по комнате, как разбушевавшийся огненный вихрь. — Повторяю: ты никуда не поедешь! И если для этого я должна взять тебя в заложницы — так и быть. Можешь официально считать себя моей пленницей.

Гун ощутила, как в душе разливается благодарное тепло. Она не знала — и, возможно, не узнает никогда — была ли Ири так к ней привязана лишь из-за воспоминаний о погибшей сестре, или в этом было что-то ещё. Но факт оставался фактом: Ири, Властелин Чу, была чуть ли не единственным существом в жизни Гун, которое бы ставило её личные интересы выше многого, если не почти всего.

— Спасибо, — отозвалась Гун мягко. — Спасибо тебе за всё. И всегда.

— Я просто слышу звучащее в твоём голосе звонкое "но", — пробормотала Ири.

— Но, — криво усмехнулась Гун. — На свитке не только печать матушки Рои; это также личная просьба Призрачного Старейшины.

Брови Ири удивлённо приподнялись.

— Вот как?..

— Если я верно поняла полунамёки, у Старейшины есть идеи касаемо того, как освободить всех прапра- (или сколько там этих "пра" в данном случае)-внуков от стихийных клятв, данных лорду Лаари.

Ири нахмурилась.

— Да, Ижэ упоминал, что связан стихийными клятвами. Но... их невозможно нарушить, не так ли? Если однажды пообещал, например, повиноваться — будешь вынужден делать это и впредь.

— Я тоже полагаю, что так оно и есть, — отозвалась Гун. — Но Призрачному Старейшине около десяти тысяч лет, он — один из старейших ныне живущих знатных драконов. Опять же, божественная кровь в нём не так уж разбавлена. Возможно, он нашёл способ.

Ири присела в кресло и задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику.

— Какое отношение имеешь к этому ты? — уточнила она. — Тебе нужно будет участвовать в некоем таинственном ритуале?

— Нет, это точно нет. Я должна стать гарантией того, что Ижэ сделает правильный выбор.

— Правда? — Ири покачала головой. — А какой выбор — правильный?

Гун грустно, понимающе улыбнулась. Да, этот вопрос действительно был самым тяжёлым и неприятным в данной ситуации.

— Ижэ должен будет перейти на сторону Предгорья и присягнуть Князю, — отозвалась она. — И тогда...

— А ты действительно уверена, что это лучший выбор? — алые глаза Ири мерцали множеством искр. — Это прозвучит, как прозвучит, но Ижэ не показался мне драконом, который захочет жить в Предгорье, легко примет законы Неба и будет им следовать.

Гун склонила голову. Она это знала, и знала хорошо. Как и то, что война каждый день уносит всё больше и больше жизней.

— Это условие, на котором Призрачных согласны оставить в живых, договор между Домами, — отозвалась она. — Возможность остановить войну, если хочешь. Но они опасаются, что, с клятвами или без, Ижэ не проявит должной лояльности, если меня там не будет. Матушка Рои в своём письме настаивает на том, что я должна признать Ижэ и заставить его сделать то же самое в ответ как можно скорее. Это позволит... уладить трудности.

Ири задумчиво посмотрела на неё, но ничего не сказала. Гун, впрочем, понимала и сама: всё это дурно пахло. И было классическим примером политики Алого Дома, который привык использовать парность в качестве оружия. Романтический ореол, возвышенность, судьба... такие ассоциации посещали лирически настроенных людей, когда те слышали об истинных парах. Продолжение рода, база для шантажа и манипуляций, изменение расклада — так на парность смотрели знатные драконы.

По крайней мере, большинство из них.

— Мне не кажется, что это — правильное решение, — сказала Ири после нескольких минут молчания. — Ты знаешь, что случилось с моей сестрой. Её использовали в качестве оружия, чтобы манипулировать парой — и чем это кончилось? Опять же, я и сама уважаю интересы Предгорья, но всему есть предел. Тебе есть о ком думать и помимо них, не так ли? Это путешествие опасно — по сотне причин.

— Мне гарантируют максимальную безопасность в пути.

— Максимальная безопасность — на военных дорогах, в нынешнем небе? Если это такая шутка, то я не вполне понимаю, в каком именно месте нужно смеяться. И это я не упоминаю о том, что в Предгорье тебя ждёт неизвестность. Мне ли рассказывать тебе, сколь жестоки порой бывают интриги старших Домов?