Дом окружен высоким забором, оборудован милицейской сигнализацией. Полгода назад Килин разместил в пристройке несколько вооруженных охранников…

Ему не нравилось, как они несли службу. Дюжие парни то и дело отлучались по своим делам. Частенько на участке оставался лишь один из них. Килин сомневался: можно ли такими малыми силами отразить серьезное нападение? Хотел заменить охрану.

Ворота открывались примитивно – вручную. Остановив машину, просигналив, Николай знал: охранник внимательно всматривается в экран домофона. Увидев машину хозяина, пойдет к воротам…

Время тянулось, никто не открывал. Килин еще раз просигналил – более долго, нервно. «К черту! Найму других…» – окончательно решил Николай, когда ворота стали открываться…

Не сделав замечания охраннику, торопливо преодолел десяток шагов, отделявших машину от входа в дом.

Отец был архитектором – достаточно известным в профессиональных кругах, но не построившим в Москве ни одного крупного здания. В своем мире Килин-старший имел репутацию чуть ли не диссидента. В столичном регионе кроме двух колхозных домов культуры возвел лишь этот дачный домик.

Маленький проект не надо было ни с кем согласовывать. Для отца он стал единственным, который удалось воплотить в жизнь в соответствии с первоначальным планом. Сегодня вечером творение родителя показалось сыну слишком мрачным: смесь готики и брутальных архитектурных форм семидесятых.

При перестройке дома – скорее, это было его расширением – Николай постарался бережно обойтись с отцовским наследием. Теперь пожалел об этом: фамильное гнездо вызывало необъяснимый страх.

Стараясь ни о чем не думать, вошел в обитую темными деревянными панелями прихожую.

Марта Кёлер отбежала от двери, спряталась за статую. В холле светилась мягким белым огнем лишь каждая пятая лампочка.

Кёлер, которого звонок мобильного отвлек от разговора, вышел из кабинета с пылавшим камином. Прижав трубку к уху, глядя себе под ноги, двинулся в сторону лестницы. Лицо постепенно становилось серым. Он ничего вокруг не замечал…

Михаил покинул кабинет вслед за другом. Дошел до лестницы. В огромном зеркале высотой не меньше четырех метров случайно заметил: женщина, полагая, что теперь может не опасаться ничьих глаз, выступила на шаг из укрытия.

«Подслушивала!» – догадался Домбровский. Быстро пошел по ступеням вниз.

У парадного входа дежурил лакей девятнадцатого века, одетый в красную ливрею, расшитую широким золотым позументом.

Перед владельцем усадьбы и его женой красномордый детина всегда вытягивался в струнку. По Михаилу лишь равнодушно скользнул взглядом, продолжая ковырять в носу.

«Считает меня приживалой, скот!» – подумал Домбровский.

Остановился возле высоких дверей в классическом дворцовом стиле. Приложил ладони к дверному стеклу, забарабанил по нему пальцами. Ливрейный лакей равнодушно отвернулся в сторону. Сквозь окна Домбровский видел колонны портика. За ними – лимузин цвета мокрого асфальта.

«Почему шофер не отгоняет его в гараж? Нарочно держит «под парами»?!» Взгляд проследовал дальше. Круглая площадка перед главным подъездом. Подстриженные кусты, преддверие аллейки…

Фонари то вспыхивали, то все сразу гасли. В чертовой электрической свистопляске Кёлер, быстро шагавший по аллее в сторону дальнего угла парка, казался рослее, чем был в действительности.

Начальник службы безопасности, рукой показывавший хозяину куда-то в темноту, едва поспевал за его аршинными шагами.

Несколько рядовых охранников бежали позади них.

«Что-то произошло!» Мысленно Домбровский представил край усадьбы у высокого бетонного забора. Густые заросли дикой малины, деревья…

Испытал сильнейшее нервное напряжение. Будто на глазах происходит катастрофа, пожар. Бежать следом за Кёлером невозможно: его никто не звал. Сжав кулаки, Домбровский развернулся. Миновал лакея. Стал подниматься по лестнице.

Попытался успокоиться. Ухватился рукой за перила, глубоко набрал в легкие воздух, выдохнул. Решил вернуться в кабинет. Там возле камина дожидаться Кёлера.

Во дворце тихо. Лишь из дальнего конца коридора, как раз оттуда, где располагался кабинет, доносился непонятный звук. Объяснить его происхождение он не мог.

Как нарочно именно этим вечером в доме кроме него и охранника никого не было. Прислуга, немолодая женщина, которая следила за чистотой и готовила еду для Килина, жившего очень скромно, отпросилась до следующего полудня к тяжело болевшей матери.

Поужинав в обществе Барона в ресторане, Николай не чувствовал голода. Его страшили тишина, казавшееся мертвым спокойствие, что царило в комнатах.

Усаживаясь за ноутбук, стоявший на маленьком, инкрустированном перламутром антикварном столике с гнутыми ножками, Николай обернулся, пристально посмотрел через проем арки – двери не было – в соседнее помещение. В углу горел торшер, предметы отбрасывали длинные неуютные тени.

Портативный компьютер круглосуточно подключен к высокоскоростному Интернету. Большой экран светился яркими красками.

Николай зашел на сайт-поисковик – найти информацию, которая не давала ему покоя весь день.

Мог поклясться: в комнате воет собака. Но в доме не было собак – Кёлер ненавидел животных. Его жена тоже не проявляла к ним интереса. Даже начальнику службы безопасности, который хотел завести несколько псов для охраны усадьбы, рекомендовали не делать этого. А может, это не собачий, а волчий вой?..

Звук глухой, словно из-за преграды.

Домбровский медленно шел через залы, холлы с высоченными потолками.

Остановившись, прислушался – звук не прекращался. Осторожно двинулся дальше. Что бы это значило?..

«Нет, это явно волчий вой!»

Дверь была полураскрыта. Так оставил ее Домбровский. Пламя горевшего в комнате камина бросало яркие блики на статую – за ней недавно пряталась Марта Кёлер, на стены полутемного коридора. Михаил осторожно заглянул в кабинет.

Несмотря на всю популярность писательницы Боккум, нигде – ни на одном из сайтов, включая те, что принадлежали издательствам, тиражировавшим детективы Теодоры, – Килин не смог обнаружить ее фотографию.

«Странно!» – то и дело говорил себе он. Хотелось убедиться: красивая молодая женщина, которую видел утром, – Боккум. Но подтверждений не находилось.

В одном месте обнаружил набор интервью с деятелями искусства. Каждое из них снабжено фотографией. В том, что дала Теодора, вместо портрета – коллаж: книга, стопка бумаги, перо, увеличительное стекло сыщика. Создатели сайта стремились соблюсти принятый формат. Но почему не сделали фото писательницы?! Как будто она намеренно скрывала лицо…