чтобы закрыть мой долг перед Кораблёвым. Ведь всё, что я у него одалживал, шло на развитие МагНет: сервера, хостинг, зарплаты команде, мелкие расходы. А теперь, когда у нас есть инвестиции, я могу вернуть то, что когда-то потратил на все это. Вроде всё по-честному, да?

Но не так всё просто. Нужно же как-то достать эти деньги из бюджета и при этом никого не посвящать в свои тёмные дела. Не хочется, чтобы команда вдруг узнала, что я залезал в долги ради их серваков.

Тем более, если кто-то из них проболтается Гео, последствия могут быть не самыми приятными. Да и в контракте с «Аркадией» наверняка есть пункт, запрещающий транжирить бабки на личные цели. Меня спасает лишь то, что формально это не личные цели: я отдаю деньги, вложенные в проект. А кто докажет обратное?

Однако что-то подсказывало мне, что без Лёши тут не обойтись. Он ведь шарит в юридических финтах и знает, как грамотно оформить «возврат средств» без шумихи. А без шумихи — именно то, что мне сейчас нужно.

— Ладно, — сказал я тихо. — Всё получится. Обязуюсь не впутывать всю команду, обяжу Лёху соблюсти секретность и тихонько решу вопрос с Кораблёвым. И тогда никакие лысые амбалы больше не будут вламываться в мой рабочий день.

Я глубоко вздохнул, поднялся со стула и вышел, чтобы посмотреть, как там народ. Пока у нас ещё куча работы по соцсети, и я не имею права хоть на секунду останавливаться.

В обеденное время в столовой Аркадии всегда было шумно. Просторный зал с потолками, как в оранжерее, лампы-ламинарии под потолком пульсировали зелёным светом, автоматы раздавали уже подогретую еду.

Мы сели в дальнем углу, у стены с мхом. Тактическая позиция: видно всех, но нас не видно.

— Обалдеть, — выдохнул Макс, ковыряя вилкой в макаронах с куриным фаршем. — Я три дня не ел нормально.

— Пфф, — я махнул рукой. — Это и не еда, это иллюзия сытости. Но зато не отравишься.

Рядом Лёша уже разложил бумажки и делал вид, что обедает, хотя вместо еды у него была пачка рисовых батончиков. Остальные — Мила, Даша, Гоша — подтянулись чуть позже. Мы распределились за столом, как министры за картой новой империи.

— Так, давайте аккуратней, — сказал я. — У всех уши есть, даже у супа. Кто о чём, а мы про «улучшение пользовательского пути в сфере… поиска идеальных эмоциональных соединений».

Даша хмыкнула:

— То есть про соцсеть?

— Ш-ш, — Лёша приложил палец к губам. — Не называем вещи своими именами. Пока не зарегистрируем алгоритм, не светим суть.

Макс кивнул:

— Я, кстати, почти доделал модуль групповых чатов. Если маскировать под «свиданку с друзьями», можно протащить.

— Отлично, — сказал я. — Аллочка там занимается сегментацией?

— Угу, — отозвалась Даша с каменным лицом.

— Ну хоть чем-то полезна, — буркнул Гоша.

И тут — как по команде — заговорил телевизор, не дав мне продолжить. Громкий щелчок, экран над кофемашиной ожил. Все повернулись. Появилась заставка — золотой круг и двухглавый орел посердине. Начался экстренный выпуск новостей.

…«По указу Его Императорского Величества Александра VIII, Российская Империя объявляет частичную мобилизацию в ответ на провокации Британского Союза. Армейские корпуса приведены в повышенную готовность. Магические лицензии уровня А7 временно централизуются…»

— Вот чёрт, — пробормотал Гоша.

Я откинулся на спинку. М-да. А ведь это не в первый раз. Поэтому был полностью согласен со следующим комментарием.

— Снова Британия, — произнес Лёша. — Пять лет назад было то же самое. Только тогда эксидий был предлогом. Наш император постоянно втягивает страну в какие-то ненужные авантюры.

Империя держалась на трёх китах: эксидий, титулы, контроль. Конституция есть, но Александр VIII управлял страной, как будто на дворе всё ещё девятнадцатый век. Князья владеют холдингами, графы — корпорациями, а бароны — всем остальным, что не входит в поле зрения их интересов. И они сидят в здешней Государственной думе, которая не имеет никакой реальной власти. Так что нам, простым смертным, остаётся только придумывать, как выжить между ними.

— Давайте мыслить как инноваторы, — сказал я, выдохнув. — Война — стресс. Стресс — рост спроса на простое человеческое общение. А значит, наш продукт как никогда будет нужен.

— Если, конечно, нас не призовут, — вставила Мила тихо.

— Мы оформим бронь как разработчиков критически важной инфраструктуры, — ответил Лёша. — Статья 42, пункт 9.

Мила шепнула:

— А если в нашу инфраструктуру влезет кто-то с верхов?

— Тогда всё, ребята, пойдем в партизаны, — сказал я и сделал глоток зеленого чая.

Экран продолжал бубнить. Диктор зачитывал, какие дома поддержали инициативу: Романовы, Уваровы, Рейнхарт…

Фамилии основных инвесторов из АрхМагнетикса, ХайпМага и НоваКода в корпоративном мире Российской Империи. Полагаю, они не просто инвестируют в проекты — у них доля в оборонке. Значит, рано или поздно сунутся к нам снова.

— Тим, — Лёша наклонился ко мне, — если они решат, что мы политический актив…

— Не решат. Пока мы делаем интерфейсы знакомств, а не выкрикиваем лозунги.

Макс поднял палец:

— Но ведь наш алгоритм уже умеет больше, чем просто совпадения по любимым фильмам. Он считывает код ауры. Это почти разведка.

Я посмотрел на него. Вот она — настоящая проблема. Мы делаем слишком хороший продукт.

— Поэтому держим язык за зубами. Разработка идёт по плану. А если кто спросит — мы просто хотим, чтобы маги больше целовались.

Телевизор внезапно погас. Смена сигнала. Кто-то отключил трансляцию. В зале возник гул. Люди переглядывались и перешептывались.

— Прекрасно, — подвёл я. — А теперь давайте продолжим работать.

Мы принялись за обсуждение. Снаружи всё выглядело буднично. Внутри каждый чувствовал, что воздух стал тяжелее. Когда Империя говорит «безопасность» — лучше прятать идеи под матрас. Но мы уже были на ходу. А значит, отступать поздно.

* * *

Вечер уже накрыл город, и в огромном офисном пространстве «Аркадии» большинство сотрудников ушли по домам. Но далеко не все.

На одном из верхних этажей тусклый свет пробивался сквозь жалюзи в просторном кабинете. За массивным тёмным столом сидел Гео, роняя ругательства сквозь зубы и нервно постукивая пальцами по клавиатуре ноутбука.

Он просматривал биржевые котировки, и, судя по его побагровевшему лицу, результаты оставляли желать лучшего. Когда он кликал мышью, раздавалось тихое шипение, будто он сам готов был закипеть от злости.

— Да что ж