— Просто из ревности или был повод?

Лиза пожала плечами.

— Был бы повод, вообще убила бы, — буркнула она негромко, словно себе под нос, — понимаете, Женя, это же классика! Когда подружка самая близкая крутит шашни с мужем. Или, что еще хуже, вовсе уводит его из семьи! Так что назовем мои действия превентивной мерой.

— Понимаю вас, — кивнула я.

И на этом собралась попрощаться, ведь необходимые сведения Елизавета мне уже сообщила, и пора было возвращаться к своим обязанностям. Охранять Татьяну и подумать, что еще можно сделать для продолжения расследования. Но женщина настояла, чтобы я разделила с ней обед, который к тому времени приготовила Галина, и даже начала сервировать на веранде.

Мы с Лизой немного посидели, съели вкуснейший обед и поболтали на разные темы. Она поделилась впечатлениями об отдыхе. Я, в свою очередь, рассказала о красотах одной европейской страны, где не так давно была в командировке. Без секретных подробностей задания, разумеется.

После обеда Лиза лично проводила меня до ворот и на прощанье попросила сообщать ей, как дела у Татьяны, и рассказывать, каким образом решается вопрос с преследователем. Обращаться, если понадобится помощь. Передать Тане и девочкам привет и еще раз попросить за нее прощения. Лиза заверила, что очень скучает по ним и хочет пообщаться, но оставляет решение за девчонками.

* * *

Татьяна весь день писала картину. Букет, присланный незнакомцем. Тот, что с черными розами, белыми цветочками и зелеными плодами зверобоя. Он стоит в прозрачной вазе на подоконнике. Рамы окна распахнуты настежь, и легкий ветерок колышет нежные шелковые занавески. За окном виднеется холмик, какой-то лужок и, судя по наброску, протекает ручей или узенькая речушка. Это все пока еще не было четко выписано.

Сейчас Татьяна все свое внимание уделила цветам в вазе. Розы казались такими свежими, благоухающими, как будто они только что сорваны с куста, а тонкие стебельки в прозрачной воде почему-то рождали ощущение беззащитности.

— Пока не закончится эта история с преследователем, не выставляй эту картину нигде, — выдохнула я.

— Почему? — Татьяна только что выслушала мой подробный рассказ о визите к Лизе Брянцевой и сейчас стояла у холста, задумчиво покусывая деревянный кончик кисти. — Боишься, что и этот букет прислал преследователь? И тот факт, что я перенесла цветы на холст, его подстегнет?

— Такой вариант нельзя исключать. И потом, его психика, вероятно, не стабильна, а эта картина просто пронизана чувством беззащитности. Если преследователь ее увидит, то может расценить как приглашение к нападению. Просто прислушайся к моей интуиции, не показывай ее никому.

— Хорошо. Но завтра в мастерскую придет парочка клиентов, а холст сырой, так что картину не спрятать, от них, по крайней мере.

— Клиенты? — повела я бровью. — Это зачем еще? И кто они такие?

— Владимир Кислов, вы встречались с ним на выставке, и Дмитрий Вельский, тоже мой постоянный клиент. Оба приобрели несколько полотен, тех, что сейчас находятся в экспозиции. Они занесут чеки. Дмитрий вроде как уезжает, рассчитаться торопится, а Владимир просто торопится. Боится, что полотна уйдут.

— Я, кстати, хотела с тобой об этом поговорить.

— О картинах?

— В том числе. Ты на своих полотнах когда-нибудь изображала сердце? Может быть, хотя бы символично?

— В христианстве и католицизме пылающее сердце является символом религиозного рвения, — кивнула Татьяна, — и на одной из моих ранних картин ангел держит пылающее сердце в руке. А что?

— Если преследователь видел это полотно и оно произвело на него сильное впечатление, мы можем понять, чем был обусловлен его выбор «подарка».

— Та картина никогда не выставлялась, — покачала головой женщина, — честно говоря, она получилась у меня несколько мрачноватой. Как некий отголосок тяжелых снов, что преследовали меня, пока я была в коме. Так что я очень обрадовалась, когда ее купили. Не только потому, что это были первые хорошие деньги, но и рада была от полотна того избавиться.

— А кто покупатель?

— Это было давным-давно. Я и про сердце ни за что не вспомнила бы, если бы ты не спросила. Так что не помню. Но можно будет поднять старые записи, они где-то хранятся, и посмотреть.

— Будь добра, сделай это в самое ближайшее время.

— Хорошо. А что ты еще хотела у меня спросить?

— Поскольку Лиза Брянцева, а также ее друзья или родные выпали из обоймы подозреваемых, предлагаю тебе хорошенько подумать.

— Есть ли у меня другие кандидаты на роль врагов? — усмехнулась Татьяна.

— Да, как бы глупо это ни звучало. Конфликты на работе, бывший муж, бывшие или отвергнутые возлюбленные. Особенно отвергнутые. Подумай хорошенько, ты же красивая женщина.

— Разумеется, на протяжении жизни мне не раз доводилось отказывать мужчинам. Но я всегда делала это предельно тактично, чтобы никого не обидеть. И полагаю, мстить мне не за что.

— Так мы ни к чему не придем! Ты думаешь, что не обидела человека, а он, наоборот, зло затаил! Тогда как быть?!

— Ладно, я постараюсь вспомнить всех и записать.

— Спасибо. А еще мне нужно знать, когда ты обнародовала свой адрес. Может, это была передача или интервью? — На лице Татьяны возникло выражение недоумения. — Так твои мама с сестрой сказали.

— Они путают, я этого не делала никогда.

— Ладно. Тогда давай составим список людей, которым может быть известен твой адрес.

— А это еще зачем, позволь спросить?!

— Вот смотри, мне эта мысль пришла в голову во время разговора с Лизой Брянцевой. Она, к примеру, бывала у тебя дома?

— В квартире? Нет, никогда.

— Ладно. Тогда откуда она узнала твой адрес?

— Они с мужем пару раз подвозили меня после фестивалей и один раз после корпоратива, поздно вечером. И Лизин муж провожал меня прямо до дверей квартиры.

— Вот! Именно об этом я и говорю, Таня! Чтобы слать подарки, нужно знать адрес!

— Это понятно. Но я здесь прописана, так что при желании адрес можно и в справочном бюро узнать. Или, не знаю, в каких-то базах данных посмотреть.

— Наверное, ты права. Но мне кажется, что этот человек находится рядом. Гораздо ближе, чем тебе кажется. Он должен быть вхож в круг твоих знакомых. Может быть, не самых близких, но все же дома у тебя он мог бывать.

— Не стану спорить, у меня самой есть такое ощущение. И честно говоря, осознавать это очень неприятно. И так страшно!

— Когда я рядом, тебе ничего не грозит. А вообще это правильный инстинкт, и временно тебе стоит опасаться всех подряд.

— Дорогая Женя, так и до паранойи недалеко, — фыркнула Татьяна.

— Да, — с абсолютно серьезной миной кивнула я, — но недавно доказали научно, что параноики живут дольше всех остальных людей.