— А она?

— Что она?

— Любовь-то у вас взаимная, или так, одни твои страдания?

— Слов «люблю тебя, Лёха» я от неё не слышал. Но надежды не теряю.

— Берёшь упорством и терпением?

— Так уж вышло. Что есть, тем и работаем.

— Ну, счастья в личной жизни тебе тогда.

— Спасибо.

— Не за что. Как я понимаю, мы тут только на прочность её чувства и рассчитываем. Так что моё пожелание более чем искреннее.

— А, ну да, верно. А у тебя как с личной жизнью, снайпер? Или лучше не спрашивать?

— Не спрашивай.

— Почему-то я так и подумал. Ну, может быть, однажды, ты тоже найдёшь кого-то, ради кого стоит жить или сдохнуть.

— Звучит как говно в сиропе, Лёха.

— Кому как, Лирания. Давай уже спать ложиться. Кровати тут пыльные, но мягкие. Или здесь у камина, или, хочешь, в соседнюю комнату иди, там такая же. Мне всё равно, выбирай ты.

— Лягу тут, если ты не против.

— Да на здоровье. Тогда я там. Надеюсь, завтра нас разбудят клаксон «Чёрта» и ругань Аннушки.

Глава 28

Жара и жажда

Воды хватило на три дня. Увы, дожди тут, похоже, редкость. Решил бы, что не бывает вообще, но зачем-то у крыш делали водостоки? Есть плюс — когда мучает жажда, есть меньше хочется, поэтому еда ещё не кончилась.

— Не очень-то спешит к тебе твоя любовь, да? — скрипит пересохшим горлом Лирания, пока мы качаем в подвале рычаг насоса.

Насос тоже скрипит, но толку ноль. Хорошо, что у него есть ручной привод, а не только электрический, плохо, что вода, которую он раньше качал, куда-то делась. Это уже сотый насос или около того. Мы обходим дом за домом, спускаемся в подвалы, надеясь, что где-то сработает. Зачем-то же их тут ставили?

— Наверное, что-то пошло не так, — отвечаю я не менее скрипуче.

— Например, она про тебя забыла. С глаз долой, из сердца вон.

— Не в её стиле. Захотев избавиться, она бы меня нашла, спасла, обругала и выгнала. Аннушка не из тех, кто зассыт поставить в конце точку.

— И где она?

— Скорее, вопрос, где мы.

— Мы в полной жопе, это и так понятно.

— Из жопы есть выход, а тут нет, — возразил я. — Бросай, всё равно даже не булькает. Пойдём дальше.

— Ладно, — Лирания отпустила рычаг. — Твоя версия?

— Какая-нибудь хрень с метрикой, я думаю. Мораториум поломался особенно неудачно, локаль хитровывернуло, теперь хода нет ни к нам, ни от нас. Двери-то так и не отвисли, может, и по Дороге не добраться. Аннушка небось рвёт и мечет.

— Угу, верь в это, если тебе легче.

— А ты что думаешь?

— Думаю, что с насосами мы зря время тратим. Наверное, водоносный слой пересох или ушёл глубже. Тут зелени нет совсем, ты заметил? И жара эта чёртова…

— Да, все деревья мёртвые и трава высохла, — подтвердил я. — Но насосы хоть какой-то шанс.

Жара, и правда, тяжёлая, сухая, выматывающая. Даже в подвале хреново, а уж на улице… Небо за три дня не показало ни облачка. Я хожу в одних штанах, Лирания в импровизированном топике из разорванной рубахи, но всё равно теряем с потом драгоценную влагу.

Следующий подвал тоже ничем не радует — сухая пыль, сухие трубы, влагой даже не пахнет. Насос скрипит и щёлкает, рукоятка ходит почти без сопротивления, не похоже, что шток пытается поднять воду, он мотается вхолостую. Не могут они все быть сломаны, наверное, вода ушла, и скважины пересохли.

К вечеру добираемся до окраины. Последний дом, а дальше как обрезано — пустошь. Сухая, ровная, растрескавшаяся земля без единой травинки. Смутная надежда, что за городом найдётся какой-то водоём или хотя бы перспективное место для рытья колодца, сгорела на солнце вместе со здешней природой.

— Говорят, можно пить свою мочу, — сказала Лирания. — Но я совершенно не хочу писать.

— Сомневаюсь, что это сработает, — ответил я. — Если хочешь, я могу поднапрячься, и…

— Ну уж нет, ещё мне мужики в рот не ссали. Свою ещё туда-сюда. Тем более, что всё равно сдохнем, похоже. Забила на тебя твоя красотка.

— Я уже начинаю бояться, что всё хуже.

— Куда уж хуже-то… — мы развернулись и побрели обратно, к центру города.

— Эти штуки, ну, мораториумы, они со временем что-то крутят. А что, если нас куда-то закинуло? В прошлое, например? Мы тут ждём помощи, а Аннушка, может, и не родилась ещё.

— Ну у тебя и фантазия.

— Не скажи, слыхала про Основателей?

— Что-то смутно… Скорей нет, чем да.

— Они что-то не то сделали с Мораториумом, и их зашвырнуло в начало времён. Так они, собственно, Основателями и стали.

— И что основали?

— Да вроде как всё. Но это не точно, я сам по верхам.

— Я не хочу в начало времён. Я пить хочу. Куда мы идём?

— К площади. Под мораториумом должен быть, по идее, технический подвал со всякой древней машинерией. Может, там что-то найдётся.

— Типа чего?

— Ну, не знаю, насос поглубже.

— С чего вдруг?

— Без понятия. У тебя что, есть занятия поинтереснее?

— Нету. Ладно, пошли.

В подвале под площадью полно мёртвого железа и, к сожалению, полнейшая сушь. Никакого вам водяного охлаждения. Насосов тоже не видать, да и зачем они? Правда, надо сказать, заметно прохладнее, потому что глубже.

— Давай тут останемся, — сказала Лирания. — Всё не так жарко. Меня аж познабливает на контрасте.

Она улеглась на каменную лавку.

— Это от перегрева, — ответил я. — Зря ты по солнцу с открытыми плечами таскалась, вон, обгорела.

— Да и чёрт с ним, всё одно воды нет. Как долго мы протянем?

— Ну, сутки-двое. Я не пробовал. Хреново, говорят, от жажды помирать.

— Патронов у нас дофига, можно застрелиться.

— Я как-то не склонен.

— Я, бывало, думала о суициде, — призналась девушка. — Очень хреновые были времена. Если б не сестра, то, наверное, с крыши бы прыгнула. Теперь не