Не успел Тоби дочитать фразу до конца, как Абигайль Дженнингс с перекошенным от гнева лицом сгребла газету со стола и, скомкав, швырнула в мусорную корзину.

Сэм Кингсли щелкнул последней кнопкой на рубашке и надел галстук-бабочку. Взглянув на часы на каминной полке, он решил, что времени еще хватит и на скотч с содовой.

Из его уотергейтской квартиры открывался прекрасный вид на Потомак. Боковое окно гостиной смотрело на Центр имени Кеннеди. Иногда вечерами, когда Сэм поздно возвращался с работы, он шел туда и успевал на второй или третий акт какой-нибудь из любимых опер.

После смерти Дженис не было смысла содержать большой дом в Чеви-Чейзе. Дочь жила в Сан-Франциско, а отпуск они с мужем проводили в Палм-Спрингс у его родителей. Сэм предложил Карен забрать фарфор, серебро, антикварные безделушки и мебель, а остальное продал. Хотелось начать все с самого начала, и он надеялся, что новая обстановка поможет преодолеть опустошение и усталость, овладевшие им после болезни и смерти жены.

Держа бокал, он подошел к окну. Воды Потомака сверкали в свете прожекторов Центра имени Кеннеди. Потомакская лихорадка... Он-то уже переболел ею, как и большинство приезжих. Интересно, устоит ли перед ней Пэт?

Он страшно тревожился за Пэт. Его друг из ФБР, Джек Карлсон, высказался без обиняков:

— Сначала ей позвонили, потом положили под дверь записку, затем снова телефонный звонок и, наконец, проникновение в дом. Сам можешь догадаться, что будет дальше. Мы имеем дело с совершеннейшим психом, готовым в любую минуту сорваться с катушек. Наклонные печатные буквы выдают его с головой. И сравни эти записки: они написаны с промежутком в несколько дней, а некоторые буквы на второй практически неузнаваемы. Он явно приближается к критической точке. И как ни крути, а подталкивает его к ней твоя Пэт Треймор.

Его Пэт Треймор. В те последние месяцы перед смертью жены Сэму удалось изгнать Пэт из своих мыслей, и он благодарил за это Бога. Им с Дженис удалось отчасти вернуть былую близость. Она умерла, уверенная в незыблемости его любви.

Похоронив жену, он чувствовал себя выжатым, разбитым, старым. Слишком старым для двадцатисемилетней женщины и всего того, что подразумевает совместная жизнь с ней. Ему хотелось покоя.

Но неожиданно он узнал, что Пэт приезжает работать в Вашингтон, и решил позвонить ей, чтобы пригласить в ресторан. Избегать ее в Вашингтоне не было никакой возможности, да Сэм и не хотел ее избегать, а потому не собирался дожидаться случайной встречи в присутствии посторонних. Лучше назначить встречу самому.

Очень скоро он понял, что чувство, зародившееся когда-то между ними, не исчезло, а все еще тлеет и готово вот-вот вспыхнуть с новой силой. Мало того, он осознал и то, что Пэт этого хочет.

Но чего хочет он?

— Не знаю, — произнес он вслух. В голове набатом звучало предупреждение Джека: «Предположим, что с Пэт что-нибудь случится...»

Зачирикал домофон.

— Ваш автомобиль у подъезда, сэр, — сообщил швейцар.

— Благодарю вас, сейчас выйду.

Сэм поставил полупустой бокал в бар и сходил в спальню за смокингом. Быстрые движения выдавали его нетерпение — через несколько минут он увидит Пэт.

* * *

Собираясь на обед в Белом доме, Пэт достала из гардероба изумрудно-зеленое атласное платье с бисерной вышивкой. Когда-то Вероника настояла, чтобы она купила этот наряд к балу в Бостоне. Теперь Пэт была довольна, что уступила тогда ее уговорам. Ради такого случая она могла дополнить платье бабушкиными изумрудами.

— Нет, ты все-таки не тянешь на молоденькую репортершу, — шутливо заметил Сэм, помогая ей сесть в лимузин.

— Сомневаюсь, можно ли считать это комплиментом.

На Сэме поверх смокинга было темно-синее кашемировое пальто с белым шелковым шарфом. Как назвала его Абигайль? «Один из самых завидных женихов в Вашингтоне»?

— По крайней мере задумано было как комплимент. Тебе больше не звонили? Записок не присылали?

— Нет. — Пэт еще не рассказала ему о кукле, но не хотела делать это сейчас, опасаясь испортить вечер.

— Это хорошо. И все же я вздохну свободнее, когда твоя программа будет выпущена.

— И не ты один.

По пути к Белому дому Сэм поинтересовался ходом работы. Пэт с досадой махнула рукой.

— Так себе. Пелхэм одобрил выбранные мной отрывки фильмов, и сценарий мы закончили. Но вот с рассказом о детстве сенатора ничего не получается. Я опять просила Лютера убедить Абигайль включить этот материал в передачу, но он ни в какую. То, что было задумано как биографический очерк, он превращает в хвалебную песню, в набор трескучих фраз. Для меня это закончится откровенной профессиональной неудачей.

— Ты ничего не можешь изменить?

— Могу только уволиться. Но я приехала сюда не затем, чтобы сбежать через неделю. Что-нибудь да придумаю.

Машина остановилась перед светофором на перекрестке Восемнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню.

— Сэм, здесь раньше не было отеля?

— Да, когда-то здесь стоял старый «Роджер Смит». Его снесли лет десять назад.

Когда я была маленькой, меня привезли сюда на рождественский утренник. Я была в красном бархатном платье, белых колготах и новых черных туфлях-лодочках. А потом уронила на платье шоколадное мороженое и разревелась. А папа сказал: «Ты не виновата, Кэрри».

Сэм подъехал к северо-западным воротам Белого дома и пристроился в хвост вереницы машин. Гости по очереди притормаживали у поста возле ворот для проверки. Наконец и машина Сэма поравнялась с вежливым охранником, который, сверившись со списком приглашенных, нашел их имена и пропустил лимузин за ограду.

В мраморном фойе играл военно-морской оркестр; официанты разносили шампанское. Среди гостей Пэт то и дело замечала знакомые лица кинозвезд, сенаторов, министров, видных общественных деятелей и театральных примадонн.

— Ты здесь когда-нибудь бывала? — полюбопытствовал Сэм.

— В шестнадцать лет, со школьной экскурсией. Нам рассказывали, что когда-то Абигайль Адамс вон в той комнате — она теперь называется Восточной — сушила белье.

— Ну, теперь тут не стирают. Пойдем-ка. Если хочешь сделать карьеру в Вашингтоне, полезно кое с кем познакомиться.

Минуту спустя Сэм уже представлял Пэт дружелюбному толстяку, который оказался пресс-секретарем президента.

— Похоже, мисс Треймор, вы вытеснили нас с первых полос, — с вежливой улыбкой заметил Брайан Сэлем.

Значит, вторжение в ее дом обсуждалось даже в Овальном кабинете.

— Полиция нашла какие-нибудь зацепки?

— Я не знаю, но все сходятся на том, что действует какой-то ненормальный.