– Теперь жди беды, – мрачно пробурчал Биргаз, подойдя сзади. – Найдут какого-нибудь раба, заставят сказать, что это он убил девчонку, и заберут двести золотых. Двести золотых – большая сумма, за эти деньги можно купить хороший дом в городке. Не большой, но… пригодный для жилья, с участком и колодцем. Или пару хороших лошадей и хороший фургон. Или… много чего, в общем. Для провинции – много. Очень много.

– Как это? – неприятно удивился Илар. – Как это можно заставить человека взять вину на себя? С какой стати он будет на себя наговаривать? Да еще в таком страшном преступлении…

– Молодой ты еще, – грустно усмехнулся возничий, слышавший разговор. – Много чего можно сделать, имея голову и не имея совести. Например, взять в заложники семью человека и заставить его сказать то, что нужно, – иначе все близкие умрут.

– А можно и по-другому, – кивнул Биргаз, – дать снадобье, нужное снадобье, приказать человеку, и он сам поверит, что он убийца. За двести золотых много что могут сделать. Что смотришь, Даран? Не встречал таких людей, которые за двести золотых сделают все, что угодно?

– Я встречал таких, которые и за золотой сделают все, что хочешь. И даже за десять серебреников, – криво усмехнулся мальчишка, – а то и дешевле. Что там двести золотых? Меня интересует, получу я сегодня два матраса или нет, хозяин?

– Жизнь идет дальше, – усмехнулся Биргаз, – у кого-то горе, а кто-то хочет поесть, попить, получить два матраса, чтобы было помягче. Это нормально. Ты опять снимешь комнату, Илар?

– Сниму. И ванну. Ну что же, пойдем добывать тебе два матраса.

– На вас брать чего-нибудь? – спросил Биргаз, снимая с коня седло. – Приходите в зал, как устроитесь. Я пирогов возьму, тут их хорошо пекут. Конечно, не так хорошо, как в Шересте, но тоже недурно.

* * *

– Хозяин, а, хозяин! Господин!

– Спи! Чего ты бубнишь?

– Хозяин – двести золотых! Хозяин!

– Отстань!

– Хозяин, это огромные деньги! В столице сгодятся! Можно дом купить, на окраине где-нибудь! Хозяин!

– Болван! Они все узнают, и как потом с ними путешествовать?

– А тебе не наплевать? Если они такие дураки – ты и без них обойдешься! Мы сами купим повозку! Еще лучше поедем! Я умею запрягать, распрягать, с лошадьми обходиться – чего они нам?

– А если на нас нападут? Разбойники? Помнишь, что в тот раз было? Я не уверен, что за нами не охотятся! А если кто еще узнает инструмент?

– Так ты же клеймо замазал, кто узнает? Это шанс, хозяин! Я слышал, что никто не показался – мол, он убил! Что касается разбойников, да ты их всех заморозишь! Ты их всех убьешь! Ты могучий чародей, чего боишься! Решайся!

– Никто не позарился на двести золотых. Люди здесь оказались лучше, чем вы про них думали…

– Ага. Особенно тот, кто ее задушил. Хозяин, ну?! Решайся! О-о-о… если бы я умел поднимать мертвых! Я бы сейчас пошел и…

– Даран, отстань!

– Хозяин, не отстану! Это шанс! Такой куш ты можешь никогда больше не получить! Хозяин! Решайся!

– И что я ему скажу? Как ты себе это представляешь?

– Не знаю. Но ты можешь. Ты умный. Ты сообразишь. Не мне же тебе указывать? Я еще маленький, глупый…

– Скотина ты, большая и хитрая. Сомневаюсь, что ты задержался бы в рабстве у хозяина, повзрослей еще года на три.

– Не задержался бы. Хозяин, не тяни время! Ты же никак не можешь решиться, хотя знаешь, что я прав! Нам деньжонки пригодятся, ты же знаешь! Нельзя упустить!

– Я не хочу этих денег, Даран. Это плохие деньги. Деньги на горе нельзя делать. Меня так мама учила.

– Меня тоже учила. Только мало учила. Некогда ей было учить – она то стирала господину, то удовлетворяла его прихоти. А прихотей было много. И он любил, чтобы я смотрел…

– Не надо, Даран… забудь… если можешь.

– Не могу. Когда-нибудь я вернусь туда и… но тебе лучше не знать. Хозяин, эти деньги ты получишь все равно как стражник городской стражи, как сыщик. Есть же сыщики у стражи – они расследуют преступления, разыскивают негодяев. Так вот считай, и ты такой сыщик. Расследуешь, получишь за это вознаграждение! Ты накажешь негодяя и заработаешь звонкие кружки из желтого металла – разве плохо? Сам подумай!

– Ладно, уговорил, – Илар, кряхтя, как старик, спустил ноги с кровати, взял со стула штаны и стал натягивать их, сопя и вздыхая. – Посмотрят на меня, как на идиота! Вот что я ему скажу? И далир оставлять нельзя – как бы не сперли! Ты-то не сможешь один защитить.

– С инструментом иди. Кто тебе запрещает носить его с собой? Иди, хозяин, иди! Можно, я с тобой пойду?

– Нет уж. Сиди тут. Любопытной Мурве на рынке нос прищемили – помнишь пословицу?

Илар натянул рубаху, куртку – ночью было прохладно, хотя ближе к югу стало гораздо теплее, взял чехол с далиром и повесил его на шею. Сунул в вещмешок Асмунг, предварительно впитав в себя заклинания. Набросил мешок на плечо. Постоял перед закрытой дверью, затем повернул ключ, распахнул дверь и осторожно выглянул в коридор.

Тишина, пусто – жильцы спали, в трактире было тихо – сегодня не до песен и танцев. Вытертая плетеная дорожка заглушала шаги, и музыкант направился к лестнице, ведущей на первый этаж, бросив Дарану, чтобы тот закрыл за ним дверь в комнату.

В зале полутемно, людей почти нет, и только в углу трое запоздавших гостей торопливо поглощали остывший ужин. Они дружно гремели вилками и явно торопились, то ли спешили лечь спать, то ли их попросили побыстрее освободить помещение – не до них.

Илар прошел туда, где располагались комнаты трактирщика, – все трактиры, или почти все, построены по одному проекту, потому ошибиться трудно. Вход в половину хозяина находится за прилавком, где обычно стоит подавальщик вина. Сейчас его не было на месте, видно, отлучился, нет и вышибалы, что вообще-то странно, вышибала обычно стоит до последнего клиента и, лишь когда все расходятся, покидает свой пост.

Вышибала и подавальщик обнаружились перед дверями комнаты в дальнем конце коридора на жилой хозяйской половине. Они что-то тихо обсуждали, а когда увидели Илара, вытаращились на него, будто увидели сказочное чудовище:

– Ты чего тут шастаешь?! Чего надо?!

Вышибала угрожающе выставил вперед тяжелую челюсть, взялся за короткую дубинку, обшитую кожей – она торчала за поясом, – и шагнул вперед, намереваясь вышвырнуть наглеца прочь из святая святых.

– Мне с хозяином поговорить! – быстро выговорил Илар, на всякий случай отодвигаясь назад. Вдруг врежет по чехлу с инструментом? Это была бы катастрофа.

– Хозяин не принимает. Вали отсюда! – Вышибала шагнул к Илару и уже вынул из-за пояса дубинку, когда у него за спиной раздался хриплый голос:

– Что здесь происходит? Кто это?

– Вот… придурок какой-то. Говорит, что хочет поговорить с тобой, хозяин. Я ему сказал, что ты не принимаешь.