Собственно, он уже почти ничего не помнил. Так, какие-то обрывки – огонь, дым… И одна засевшая в голове мысль: что бы ни говорила Наистарейшая, Город всё-таки подожгли люди. Наверное, те самые вероотступники, о которых все твердят. Иначе зачем бы нужно было устраивать то жуткое представление с горящим нарядом Субеди? И зачем бы понадобилось отнимать у него, Саниры, заплечный мешочек? Нужно отыскать то, из-за чего его обокрали, что, по мнению поджигателя, не должно было оказаться в руках постороннего. Причём сделать это быстро, до того, как это сделает сам злоумышленник.

Санира, проходя мимо миски со смесью полбы и гороха, схватил пригоршню побольше и, пересыпая обжигающие зёрна из руки в руку, направился на улицу. Гарули, возившаяся у очага, с удивлением посмотрела ему вслед.

– Ты куда? – взвизгнула она. – Прямо с утра! Работы невпроворот!

– Да, Санира, остановись! – крикнула Ленари. – Задай корма волам!

Бабушка закашлялась, и юноша воспользовался этим, чтобы сбежать.

Им не понять, что есть дела поважнее, чем корм для волов.

В доме Шунучи царило оживление. Множество людей сновало по пожарищу, деловито обсуждая, как ставить новый дом. Чуть в стороне сидела молодая женщина, та же, что и позавчера. Она лущила сушёный горох. Рядом на сене, брошенном прямо на землю, спал завёрнутый в тряпки младенец.

– Надеюсь, – вежливо поклонился ей юноша, – ты здорова милостью сестёр-богинь.

– Ну зачем ты так! – рассмеялась женщина. – Мы же с тобой ровесники!

Санира с сомнением посмотрел на неё, но спорить не стал. Среди его знакомых было не слишком много женщин, родившихся в одно с ним лето. Общался он в основном с девушками младше себя.

– Хочу поискать, не потерял ли я тут позавчера что-нибудь.

– Потерял и не знаешь что? – рассмеялась женщина. – Ну, давай, ищи!

В груди Саниры заворочался стыд. С такой милой женщиной не хотелось юлить и недоговаривать.

Юноша, ощущая себя неуклюжим и бестолковым, стал бродить вдоль почерневших брёвен. На влажной земле оставались его следы. Поверх множества других.

– Куча народу тут побывала, – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал он.

– Да уж, – кивнула женщина. Помолчала и добавила: – Трудно будет убрать весь этот мусор, а ведь уже нужно строить дом.

Санира пожал плечами.

– И сеять надо, – добавил он и тут же почувствовал себя стариком.

Работы было много, у всех много, а он, вместо того чтобы помогать своему дому, гуляет по Городу в поисках чего-то непонятного. Ну зачем ему украденный мешочек? Будто трудно пошить другой!

Юноша прошёл вдоль того, что когда-то было домом Шунучи. На углу рос облезлый куст. Под ним валялся обломок палки, забытый кем-то и уже покрывшийся грязью. Чуть дальше виднелся небольшой валун. Тоже ничем не примечательный. Наверное, лежал там всегда, ещё до того, как здесь появился Город. Попалось несколько осколков кремня. Вот и всё. Если не считать луж, конечно.

Санира перелез через прогоревшие брёвна. Кивая суетившимся вокруг людям, пересёк место, где стоял дом. Перепрыгнул через колоды с противоположной стороны. Здесь тоже глазу не на чем было остановиться. Виднелся треснувший кувшин, у запылённого дерева лежала позабытая кем-то керамическая фигурка богини лесных ягод. Ничего такого, из-за чего стоило бы нападать на человека.

Бродить по чужому участку было неприятно. Санира постоянно ощущал, что все на него смотрят. Ему не задавали вопросов, вообще не заговаривали, однако недоумение явственно витало в воздухе.

Как должно выглядеть то, что он ищет? Что именно мог здесь потерять или позабыть злоумышленник? Сгоревший факел? Разбившуюся глиняную лампу с остатками фитиля? Прогоревшую вязанку сена? Ничего такого здесь не было. Точно не было.

Санира разочарованно полез через остатки пожарища обратно. Молодая женщина с интересом следила за ним.

– Слушай, а откуда у тебя такой синяк под глазом? Ты же вроде говорил, что тебя по голове стукнули?

– По голове, – согласился юноша. – Позавчера. А вчера вот по глазу получил, – он развёл руками, мол, такая вот опасная жизнь.

– Те же или кто-то другой?

– Другой. Я вчера к лесным ходил. Повздорил с одним дикарём.

– Ты серьёзно? – протянула женщина. Было видно, что она ему не поверила. – А ты, оказывается, драчун! – Она оглянулась на младенца и опять повернулась к Санире.

– Ты сказала, что возле твоего дома куча народу побывала. А кто именно? Кто здесь крутился?

Женщина поправила в волосах двойную глиняную чашу.

– Крутился? – пожала она плечами. – Крутился только ты.

Санира замер.

– Да не сердись ты! – рассмеялась женщина и тут же, оборвав смех, глянула на спящего ребёнка.

– Сюда вчера-позавчера должен был прийти какой-то человек. Может быть, знакомый или сосед. Прийти без дела или по пустяковому поводу, искать что-то. Так же, как я сейчас.

Женщина наморщила лоб. Покачала головой.

– Нет, такого не было. Мимо народ ходил, конечно, да никто ничего не искал.

Как же так! Злоумышленник был уверен, что Санира нашёл что-то важное, настолько важное, чтобы напасть на него посреди бела дня. И что? Напал, мешочек отнял, благополучно сбежал. Тут же понял, что в мешочке ничего нет. Что должен был сделать в этом случае поджигатель? Человек, знающий, что нечто, утерянное им, никто другой видеть не должен? Конечно, решить, что его потеря всё ещё валяется где-то возле дома.

– Ты куда-нибудь надолго уходила?

– Да куда же я надолго могу уйти? – кивнула женщина на своего младенца. – Сижу здесь как привязанная. С трудом на обряд очищения попала…

Ничего не понимая, Санира растерянно смотрел на собеседницу. В голове было пусто. Он был так уверен, что обнаружит у дома Шунучи что-то важное… Или услышит какое-то имя…

– Да что происходит?! – спросила женщина серьёзным тоном.

– Ничего, – буркнул юноша и, забыв попрощаться, поплёлся прочь.

Что же теперь делать? Санира, подавленный, растерянный, шёл, ни на кого не глядя и ничего не замечая. Столь очевидная, простая, всё объясняющая мысль оказалась неверной. Непонятно…

Только когда Санира прошёл чуть ли не пол-Города, в его голове мелькнула новая догадка: ведь пожар начался не только с дома Шунучи! Ну конечно! То, что так обеспокоило злоумышленника, могло остаться и у других домов!

Санира замер, не смея ещё верить в своё озарение. Ликующая улыбка растянула его губы. Он резко развернулся и зашагал в обратную сторону.

Спустя несколько кварталов он оказался у дома Фебути. Тут царило совсем другое настроение. Над пожарищем висела угрюмая тишина. Женщины с тревогой поглядывали друг на друга. Стоило появиться Санире, как они все разом к нему повернулись.