— Позвольте проводить вас до машины, мадам. Через четверть часа я обязательно свяжусь с профессором Цзяном, чтобы поблагодарить его за содействие.

Уже в коридоре Маргарет оглянулась: Ли с жаром выяснял что-то у детективов. Скорее всего, подумала американка, больше они не увидятся.

Когда Маргарет в сопровождении шефа зашагала к лестнице, Ли Янь как бы ненароком повернулся к двери. В проеме мелькнула спина женщины. «Вот так, — решил старший инспектор. — Даже не посмотрела на меня».

В кабинет ввели следующую пару задержанных.

— За утро мы опросили пятнадцать человек, — сказал У. — С Мао Мао был знаком каждый. Все — настоящий сброд: наркоманы, сутенеры, проститутки. — Ли Янь задумчиво расхаживал у окна. — Мао Мао был довольно мерзкой личностью, босс, по нему вряд ли кто-нибудь льет слезы, даже семья. Когда мы рассказали о его смерти матери, та только сплюнула: «Хвала небу, избавились».

Сквозь листву деревьев Ли видел, как Маргарет садится в «БМВ». «Избавились», — повторил он про себя. В этот момент американка подняла голову к окну. Ч-черт, заметила! Старший инспектор резко отступил к стене, в лицо ему бросилась кровь. Да что за глупости, ведь он не мальчик. Ли Янь заставил себя сосредоточиться на словах У.

— Мао Мао торговал наркотиками. В «Золотой круг» он, конечно, доступа не имел, был просто навозной мухой.

«Золотым кругом» детективы называли главарей мафиозного сообщества, которое заправляло в Пекине всей торговлей «волшебным порошком». Руки членов «Золотого круга» были безупречно чисты, каждый располагал убедительным алиби и еще ни разу не попадался с поличным. Этот круг избранных всего лишь делал деньги — меняя золото на смерть.

— Естественно, — продолжал У, — никто из задержанных ничего не знает. И еще, босс — ведь у тебя нюх на подобные вещи, — мне кажется, они не лгут.

Ли Янь с отсутствующим видом дернул головой.

— Верхи часто бывают лучше осведомлены о жизни дна, чем низы, приятель. Разыщи-ка досье на Иглу. Оставишь на моем столе, вечером полистаю.

Под оперативным псевдонимом Игла в пекинской полиции значился организатор уличной сети распространителей героина. Одно дело знать, и совершенно другое — иметь неопровержимые доказательства. Иглу отделял от общества занавес полного молчания, и с подобной конспирацией китайские детективы еще не сталкивались. В данном случае «линия масс» не выдерживала конкуренции с атмосферой всеобщего страха.

— Понял, босс. Показания задержанных ты получишь, как только девочки их отпечатают. — У направился к двери.

— Кстати, — окликнул его Ли, — Мао Мао курил?

Подчиненный развел руками.

— Не выяснял, босс.

— Займись этим немедленно. — Ли Янь махнул рукой следователю Чжао и попытался открыть окно: в кабинете стояла духота. Рама не поддавалась, и Ли вспомнил о мастере фэншуя. Перспективу рассохшееся дерево, может быть, и не ограничивало, но доступ кислорода определенно перекрывало. — Есть какие-нибудь новости о строительном рабочем? — спросил он, когда Чжао переступил порог кабинета.

— Кое-что. Получили факс из Шанхая. — Чжао сверился с записной книжкой. — Это Го Цзинбо, тридцати пяти лет, разведен. В архивах полиции не числится. Связи с уголовниками не установлены. Около полутора месяцев назад уволился со стройки в Шанхае — друзьям сказал, что хочет найти работу в Пекине, — но зарегистрировался он у нас лишь четыре недели спустя. Выходит, пару недель где-то болтался.

— Нашел?

— Ты о чем, босс? — Вопрос сбил Чжао с толку.

— О его работе, — раздраженно бросил Ли Янь.

— Ну, тут я все проверил. Запросов от него никуда не поступало.

— Приятели у него здесь были?

— Нам о них, во всяком случае, неизвестно. Остановился Го в общежитии на севере Пекина — точнее, в ночлежке, где нормальный человек побрезговал бы провести сутки. Там его никто даже не запомнил.

— Он курил?

Чжао кивнул.

— Средний и указательный пальцы коричневые от никотина, в кармане коробок спичек, полпачки сигарет.

— Марка?

— Наши.

Ли тяжело вздохнул. Хоть бы какую-нибудь зацепку, пусть самую ничтожную! Где она?

— Думаю, стоит поискать среди тех, кто прибыл в город за последние шесть недель.

Чжао горделиво улыбнулся:

— Уже ищем, босс. — На секунду лицо его стало озабоченным. — Но на это уйдет время.

— Почему?

— Видишь ли, таких более полутора тысяч.

— Тогда что ты тут торчишь? — Большим пальцем правой руки Ли Янь через плечо указал офицеру на дверь. — За работу!

На пороге выросла фигура У.

— Только что беседовал с двумя дружками Мао Мао. Он не курил. Окурок оставлен неизвестным.

— Спасибо.

Ли Янь плотно прикрыл дверь, опустился в старое деревянное кресло, унаследованное вместе с кабинетом. Подлокотники жалобно скрипнули. Старший инспектор сложил ладони и, упершись кончиками пальцев в основание носа, расслабленно прикрыл глаза. Память с готовностью выдала образ смеющейся за столом в ресторане Маргарет. Ли нервно моргнул, изгоняя наваждение, и тут же увидел себя стоящим на небольшой поляне в парке Житань перед дымящейся черной массой. Сознание услужливо воспроизводило не только картинку, но и звук: печальный стон скрипки. Как на мониторе компьютера, на передний план выплыло окно с вопросом: «Почему?» Картинка была до абсурда рельефной. Сожжение человека в многолюдном парке выглядело как ритуальное жертвоприношение. Ли заставил себя встать на место преступника, продумать детали заранее спланированного убийства. Где-то в укромном уголке, очень может быть, в квартире жертвы, душегуб нанес Чао Хэну удар по голове — удар, лишивший генетика способности двигаться, но не жизни. Затем в лодыжку бесчувственного мужчины был сделан укол кетамина. Если все это действительно происходило в квартире, то преступник должен был перевезти тело к месту финальной сцены. Для осуществления замысла ему требовалась темнота; мало того, Чао Хэна нужно было доставить в парк еще до рассвета, до того времени, когда служитель распахнет ворота навстречу первым посетителям. А потом злодей сидел со своей ношей в кустах, дожидаясь, пока на тропинках не послышатся голоса людей. Поляна хорошо скрыта зеленью, однако риск быть обнаруженным оставался достаточно высоким. Да, еще и окурок! Если убийца был курильщиком, то неужели за два или три часа ожидания рассвета он довольствовался лишь одной сигаретой? По логике окурков должно было быть больше: четыре или пять. Рядом с «Почему?» возникло слово «Окурок». Итак, вот убийца усаживает безвольное тело Чао Хэна на землю, обливает его из канистры бензином, подносит зажигалку. Для палача это был момент наивысшего риска. Секундой позже он уже скрылся за кустами и помчался прочь от дорожки, по которой к жуткому костру бежали, ни о чем не подозревая, две маленькие девочки. Значит, когда тело обнаружили, убийца все еще находился в парке. Кто-то должен был его видеть. Очевидец. К висевшим в мозгу «Почему?» и «Окурок» добавилось «Свидетель». Но на первом плане упрямо оставался вопрос. С какой стати кому-то понадобились поистине дьявольские ухищрения, чтобы выдать убийство за самоубийство? Почему столь предусмотрительный злодей беспечно бросил в траву тщательно затушенную сигарету? «Окурок» переместился в виртуальной картинке под «Почему?», а внимание Ли переключилось на «Свидетель». Убийцу, как бы осторожен он ни был, кто-нибудь наверняка видел.