litbaza книги онлайнДетективыПоджигатель - Питер Мэй

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 107
Перейти на страницу:

— Смерть не выбирает времени, — без улыбки заметил Ли Янь.

За стеной послышался шум, мгновение спустя по тесному коридору с хохотом протопали двое малышей. Судя по безмятежным личикам, до школы они еще не доросли.

— Внуки, — сказала Синьсинь и скороговоркой добавила, как бы опасаясь, что представители власти заподозрят семью в пренебрежении «линией масс»: — Старший — сын моей дочери. — Брови женщины горестно дрогнули. — Она умерла при родах, врачам пришлось спасать ребеночка. Зять от отчаяния покончил с собой, и сын с женой приняли малыша как родного. — Она вытерла руки фартуком, сняла его. — Значит, Чао Хэн… У нас его не очень-то жаловали. Прошу в комнату.

На боковой стене комнаты были развешаны клетки с птицами. Лимонно-желтые канарейки наполняли жилище бодрым гомоном. На веревках за окном сушились детские штанишки. Возле противоположной стены стояло старенькое пианино.

— Оно не мое, — торопливо пояснила Синьсинь, заметив взгляды полицейских. — Инструмент принадлежит государству. Раньше я занималась музыкой. Не знаю даже, что привело меня в уличный комитет, разве только… Я ведь сорок лет состою в партии. Не поверите, но меня всего два раза отправляли на перевоспитание в деревню. Может, слышали мои песни?

Вопрос был обращен к Цяню, который тут же посмотрел на босса. В глазах его Ли Янь прочел мольбу о помощи.

— Если бы вы назвали хотя бы две-три… — сказал Ли.

— О, их десятки, да что там — сотни! Все я и сама не помню. Наверное, я забыла их больше, чем написала. В шестидесятых годах в Шанхае подготовили целый сборник — слова, ноты, как положено. Он был уже отдан в печать, но началась «культурная революция» и мою музыку признали реакционной. Я никогда не одобряла официальный рецепт для композиторов: «громче, задорнее, решительнее и по-боевому». — Каждое ее слово сопровождалось армейской отмашкой рук. — В общем, песни пропали. Лет пятнадцать назад я попробовала найти их, однако типографский наборщик уже умер, а о судьбе гранок в издательстве ничего не знали. — Синьсинь печально улыбнулась. — Но что-то в моей старой голове еще звучит… «Построим наш мир вместе», «Кем я был, и кем я стал», «Родина»…

«Родину» Ли и Цянь пели еще детишками, а «Построим» была популярна вплоть до восьмидесятых, когда оба стали уже юношами. Помнится, ей присудили первое место на национальном конкурсе. В груди обоих детективов шевельнулось что-то похожее на благоговение. Эта сухонькая старушка — автор известнейших песен!

Глядя на их изумленные лица, Синьсинь тихо произнесла:

— Будь я сейчас на тридцать лет моложе и сочиняй те же песни, то озолотилась бы. Дэн Сяопин, доживи он до наших дней, наверняка остался бы мной доволен.

И рассмеялась. Ли поймал себя на том, что собеседница вызывает у него все большую симпатию.

— Вам выпала тяжкая доля, — сказал он. — Женщина-композитор в мире мужчин. Мой дядя любил повторять старую поговорку, которая, по его словам, отражает склад ума взрослого китайца, даже при коммунистах: «Главная добродетель женщины заключается в том, что она лишена всяких талантов».

Синьсинь склонила голову.

— Слышала, слышала. Но председатель Мао говорил: «Женщина держит на своих плечах половину неба».

Перед глазами Ли вновь возник четкий образ Маргарет.

Сделав шаг к пианино, Цянь поднял крышку, робко провел пальцами по клавишам. Таинство музыки всегда оставалось для него непостижимым.

— И все свои песни вы сочинили вот за этим инструментом?

Взгляд Синьсинь затуманился.

— Нет, только последние. Самые лучшие я сочинила за другим. Первый инструмент был для меня смыслом жизни. Теперь его нет. Но вы пришли поговорить о Чао Хэне. Вот что, заварю-ка я чай, и спрашивайте.

Детективы опустились на стулья. Минут через пять старушка вручила каждому по фарфоровой чашке с горячим ароматным напитком. В соседней комнате возились внуки, за стеной слышны были гулкие удары по металлу — скорее всего мальчишки дубасили палками в медный таз.

— Вы сказали, Чао здесь недолюбливали, — напомнил Ли Янь, делая первый глоток.

— Прежде всего потому, что толком его тут никто не знал. Министерству сельского хозяйства принадлежат в доме несколько квартир, но с их жильцами Чао не общался. О нас, простых людях, я и не говорю. Как это объяснить? Он находился по другую сторону, что ли. Считал себя выше окружающих. Встретишь, бывало, его на улице, поздороваешься, а Чао и головы не повернет. Соседям даже не улыбался. Загадочный был человек и, по-моему, очень несчастный.

— Почему вы так решили?

— Разве может быть счастливым человек, который никогда не улыбается? Видели бы вы его глаза! Их переполняла жуткая мука. Думаю, более или менее Чао знал наш лифтер, старина Дай. — Мгновение помолчав, Синьсинь поправила себя: — Я хотела сказать, Дай чаше других сталкивался с ним. По-настоящему Чао не знал никто.

— А о семье его вам приходилось слышать?

— Очень мало. Только то, что мы узнали, когда он сюда въехал.

— И давно это было?

— Два года назад. Раньше Чао работал в Гуйлине, в провинции Гуанси, а потом его перевели в Пекин. Но последние шесть месяцев он почти не ходил в министерство — болел, наверное. — Синьсинь доверительно подалась вперед, голос ее снизился до шепота: — Говорят, Чао был женат и развелся. По слухам, на юге у него остался ребенок. Вообще-то он предпочитал юношей, даже мальчиков.

Ли Янь натянуто улыбнулся. Нетрудно было представить, какие разговоры велись между Лю Синьсинь, лифтером и другими членами уличного комитета о ночных визитах в квартиру на пятом этаже. Но жильцов дома явно пугал высокий социальный статус Чао Хэна. Личный консультант министра — фигура весьма влиятельная, из тех, кого принято считать современными мандаринами.[8]С такими лучше не связываться.

Допив чай, Ли встал.

— Большое спасибо, тетушка Лю. Вы очень нам помогли.

Вслед за боссом поднялся со стула и Цянь.

— Разве вы не выпьете еще по чашечке? — Синьсинь явно не хотелось отпускать гостей.

— Отрывать вас от домашних хлопот? А как же голодный муж?

— А-а. — Старушка махнула рукой. — Он, видимо, еще не скоро явится, молодые — тем более. Может, я вам пока сыграю?

— Честное слово, у нас мало времени. — Ли Яню никак не хотелось обидеть пожилую женщину.

— Только одну песню. — Синьсинь придвинула стул, села за клавиши. — «Родину» вы наверняка пели в школе.

Ли и Цянь обменялись взглядами. Деваться было некуда.

— Хорошо. Но только одну.

Лицо тетушки Лю просияло.

— Тогда вы мне подпоете. — Она взяла первые аккорды. — Я — куплеты, мы вместе — припев.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 107
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?