****

Я проснулась утром оттого, что меня кто-то звал, и этот голос был до глубины души мне дорог и знаком. Он так манил и притягивал к себе, что я недолго думая открыла глаза, но рядом никого не оказалось. Бывает же такое, померещится. Хотя в моем случае это не в лучшую сторону, лучше о таком помалкивать!

Всю следующую неделю я старалась отгородить себя от прошлого. Я поставила на нем вето. Вспомнив о том, что все шизофреники чаще всего гении, я выпросила у мамы краски и разрисовывала свой нынешний дом — свой лазарет. Так как талант художника во мне так и не проснулся, я все же нарисовала свою мечту. Теперь напротив моей кровати красовалась огромная луна и асфальтированная дорога. Я стала чаще улыбаться и меньше размышлять. Я старалась все время спать или любоваться луной, ну, не считая постоянного осмотра у врача, и кучи занудных процедур, и часовых посиделок у психолога. Я становилась другим человеком, и я жаждала общения с людьми. Я хотела ощутить вкус жизни, полноценной, бурлящей жизни, и я была уже готова к этому, как никогда. Теперь у меня был только один реальный мир. Врач добился успеха, он вылечил меня.

****

Я шла по улице и просто не могла поверить в то, что люди настолько прекрасны. Что жизнь бьет ключом. Что все куда-то спешат, суетятся. Вот парень в спешке переходит дорогу. А та девочка вся вымазалась мороженым, но не прекращает его лизать. А этот мужчина беспрерывно объясняет что-то по телефону. Та женщина тянет ребенка за руку и приговаривает: «Эрик, у меня нет денег. Да пойми же ты это!»

И вдруг мой мир рухнул, все внутри перевернулось. В глазах стали появляться какие-то пятна. Сильнейшая боль так резко, молнией, пронзила мне грудь, а точнее, сердце, и я рухнула на землю. Открыв глаза, я увидела маму, она была белее снега, но, увидев, что я прихожу в себя, стала немного розоветь. Я пыталась собрать все мысли в кучу. Разложить, будто бусинки, по порядку и понять, почему же так больно. И мне кажется, я поняла, но нужно было это проверить.

— Мамочка, я могу тебя кое о чем попросить?

Я пыталась говорить совершенно спокойно и делать вид, что у меня уже все прошло и больше ничего не тревожит. Я знала, как сильно ей тяжело, и еще одну мою командировку в больницу она просто может не пережить. Я ведь ее очень люблю и не хочу причинить еще больше боли.

— Конечно, детка! Ты только скажи, что нужно от меня.

— Я хочу посмотреть фильм «Игры разума».

— Такие глупости хочется. Конечно, посмотришь, только после того, как немного придешь в себя.

— Мам, я люблю тебя. И мне уже хорошо. Правда. Не переживай. Все хорошо, — я сквозь всю эту боль попыталась улыбнуться и не подавать виду, что дыхание мое вновь учащается и что я снова вот-вот потеряю сознание. Но не в этот раз! Я сильная! И я смогу.

Пересмотрев этот фильм, я поняла, что не вылечилась. Что моя болезнь просто неизлечима. Да и мне не так повезло, как Джону Нэшу. Он не сумел полностью избавиться от своих видений, но научился не обращать на них внимания, жить со своей болезнью и быть счастливым. И спасли его не доктора и не логические доводы. Ощутить почву под ногами и вернуться к реальности помогла любовь к женщине — простое, очень земное чувство, которого так не хватает многим больным шизофренией. Ему помогла настоящая любовь!

Меня снова пронзила боль. Она была настолько сильной, что я начала раздирать на себе кожу. Я знала, как остановить все это, но думала, что сильнее, да и надеялась, что транквилизаторы все же приглушат и мою любовь к Эрику и помогут забыть тот прекрасный мир с ним. Но, я ошибалась. Я снова летела вниз. Я не смогла справиться с этой болью.

Я стояла босая на перекрестке дорог и улыбалась. Я была счастлива как никогда. Я расправила руки в стороны, подняла вверх голову и начала кружиться. Я даже не стала закрывать глаза, ведь я с огромным удовольствием смотрела на луну. Эта ночь была просто прекрасна. Мне хотелось любви, мне хотелось целоваться, мне хотелось увидеть Эрика. Я так сильно по нему соскучилась. Это просто невозможно было передать. Меня переполняли эмоции. Я начала плакать от счастья, когда увидела его. Ко мне летел на крыльях любви мой Эрик.

— О, Белла, ты вернулась ко мне! Я так счастлив!

Он поднял меня на руки, покружил и поставил на землю. Потом подошел ко мне вплотную, заглянул так глубоко в глаза и потянулся к моим губам. В этот раз не было никакого неприятного привкуса во рту. Был долгий, сладкий и такой нежный поцелуй. Мы действительно не могли оторваться друг от друга минут пять. Я наслаждалась своим триумфом. Я была уверена, что победила болезнь. Ведь у меня настоящая светлая любовь. И мне было уже совсем неважно, что моя реальность оказалась миром только для нас двоих.

Она была великолепна. Мила, умна, все при ней. И детский шарм, и сексуальная кокетка. Я захотел ее в первый же день встречи. Но она была не такой, как все. Она хотела познать мой внутренний мир. Возможно, именно этим она меня и охмурила. Я лидер! Я по натуре сильная личность, и все прогибаются подо мной — никто не может устоять. Но не она! Только не она! Она умеет как-то уклоняться от моих «ударов». Она тоже сильная, хоть и кажется такой беззащитной. Вот и сейчас она отреагировала не так, как все. Казалось бы, я ее обидел, хоть и не хотел (ну, характер уж у меня такой — тяжелый!). И знаете, что сделала она? Просто выслушала меня и сказала: «Хорошо. Я больше не буду так, если тебе это не нравится!» И просто вышла из комнаты.

Я сел за свой ноут и хотел выучить этот чертов договор с китайцами, но ее равнодушие и спокойствие просто не покидали меня! Я не мог понять, почему она со мной согласилась, а мне хреново? Почему я сейчас не могу сосредоточиться? Почему меня это так возбудило? Почему так сильно хочется сейчас ее?

Она зашла в комнату и просто прилегла на кровать, прихватив с собой свежий журнальчик. Она всегда так проводила время, пока я сидел за ноутом. Она читала и ждала. Ждала, пока я закончу с делами.

«НО НЕ СЕГОДНЯ!» — подумал я.

Я резко вскочил со стула и просто накинулся на нее. Она была в восторге. Ее улыбка сводила меня с ума. Я начал всю ее зацеловывать и потихоньку раздевать. Она начинала дышать быстрее, вся прогибалась и даже хихикала, когда я кончиками своих пальцев водил по ее груди. Потом она резко накинулась на меня, и я оказался весь в ее власти. Она была как наездница, которая вот-вот приручит дикого и свободного жеребца. Она вошла во вкус и решила немного поиграть. «О, мой тигр-р-р-р», — говорила она, стягивая с меня рубашку и нежно царапая мою грудь. Она снова вся изгибалась как кошка, и это возбуждало меня еще больше. Мне нравилось водить ей по позвоночнику, в то время как она аж ломается подо мной, вся гнется, как тростиночка. Она начала с шеи зацеловывать меня и даже облизывать и опускалась все ниже и ниже. Она была просто божественна и выкладывалась на полную, что у меня все аж пересохло во рту от удовольствия. Казалось, что я уже не в силах сдерживаться, но не стал ее останавливать. Это было как в кино. Хотя нет! Она была прекраснее всех тех актрис, да и ее растрепанные волосы меня просто сводили с ума. Она не торопилась. Она будто изучала меня всего, и мне это нравилось. Мне нравилось, с каким трепетом и восхищением она смотрит на меня. Я ждал с нетерпением продолжения, я уже начал представлять, как это будет сладко — войти в нее, как она начнет еще сильнее изгибаться и будет постанывать, а я буду, как никогда, с ней предельно нежен и страстен. И вот вдруг она остановилась. Выражение ее лица резко изменилось, и она накинула на себя мою рубашку. Поднялась с кровати, глянула на меня и уже сквозь слезы сказала: