Роуз внезапно остановилась.

– Ну конечно, вы же знаете об этой профессии гораздо больше меня.

– Кажется, лучше оставить вас пререкаться одних, – заметила Кейт. – Смотрите, остальные девушки уже собрались возле цирка. Пока. – И она убежала, не дав Роуз вставить ни слова.

– Ну посмотрите, что вы сделали, Маккензи! Он посмотрел на нее с крайним удивлением:

– Я? Что я такого сделал?

– Вы прогнали Кейт!

– Кейт – очень рассудительная женщина. И то, что она имела в виду, доказывает ее благоразумие: если двое – это компания, трое – уже толпа.

– Так что воспользуйтесь своим собственным советом и убирайтесь отсюда подальше. До свидания. – И Роуз направилась к стоявшей неподалеку группе девушек из ресторана Харви.

Не успела она сделать и двух шагов, как Зак схватил ее за руку.

– Пойдем, Роуз. Мы пришли сюда, чтобы повеселиться. Заключительный этап соревнования должен начаться примерно через час. Если мы зашли так далеко, зачем бросать сейчас?

– Даже не напоминайте мне о каких-то еще следующих этапах, Зак.

– Ничего общего с предыдущим... Нам дадут путеводную нить, и все, что нам придется сделать, – это найти указанные предметы в течение определенного времени. В финале, кроме нас, единственная пара, которая еще осталась, – это Кейт и Биллингс.

– И это все из-за бесплатных билетов в цирк, Маккензи?

– А как насчет бесплатного обеда с курицей?

– И что я буду делать с этой курицей? Откручивать ей шею?

Он усмехнулся.

– Нет, я заплачу за обед. У нас есть время поесть перед последним состязанием. – Он смотрел на нее, ожидая ее решения.

– Ну ладно, так и быть, я согласна.

– Тогда пошли, ласточка моя ненаглядная. – Он взял ее за руку и повел к киоску, в котором продавали жареных цыплят с картофельным салатом.

Чем больше она сопротивлялась, тем веселее оказывалось потом, когда она соглашалась на его уговоры. Зак все мог сделать забавным. Они пили из кружек пенящееся пиво, заедая его холодной курицей и теплым картофельным салатом. Им пришлось торопиться, потому что скоро должен был начаться последний этап соревнований.

Когда они подошли к киоску, Кейт и Эверетт Биллингс уже поджидали их. Остальные две пары были дисквалифицированы, потому что Рита и Флора не смогли-таки поймать поросят. Каждой из оставшихся пар преподобный Даунинг выдал розовый клочок бумаги.

– В этом состязании три части, – объявил он. – В честь праздника каждая подсказка написана на красной, белой и голубой бумаге. Вы должны напрячь все свое воображение и представить, что эта розовая бумажка на самом деле красная. – Это замечание вызвало вежливые смешки в толпе зрителей. – Конечно, – продолжал пастор, – вы должны еще больше напрячь воображение, чтобы стать победителями. Когда вы разгадаете эту подсказку, принесите зашифрованный предмет сюда и я выдам вам следующую. Затем третью точно так же. Состязание официально будет считаться завершенным в десять часов вечера. Всем все ясно?

Мужчины закивали в знак согласия, и пастор Даунинг произнес:

– Как мы вам и обещали, цирк предоставит выигравшей паре билеты на лучшие места, а миссис Даунинг любезно предоставила банку своих маринованных яблок в качестве утешительного приза для побежденных. Желаю всем удачи!

Столкнувшись лбами, Роуз и Зак прочитали, что было написано на розовом листочке:

«Чтобы вскружить всем головы, принесите нам изображение типичной американской девушки».

– Это проще простого, Роуз. Ты у нас абсолютно типичная американка. У тебя есть фотография?

– Мне кажется, это слишком просто, Зак. Я думаю, они имели в виду что-то более трудное.

– Гм-м. – Минуту он размышлял, как и Роуз. – Держу пари, я знаю, где собака зарыта! – воскликнул он наконец. – Когда я был на днях в парикмахерской, я листал журнал «Лайф». Там была картинка, изображающая женщину, которую нарисовал какой-то художник по имени Гибсон.

– Ой, я тоже о ней слышала. Девушка Гибсона. Он рисовал ее и на других картинах.

– Ага. И в заметке было написано, что она считается типичной американской девушкой. Наверное, преподобный почерпнул эту идею в том же самом журнале. Как ты думаешь, у тебя или у других девушек есть экземпляр «Лайф»?

Роуз покачала головой:

– Нет, мы обычно даем почитать друг другу журналы, но «Лайфа» среди них нет.

– Я знаю, где один есть уж наверняка, – задумчиво сказал Зак.

– Ты имеешь в виду парикмахерскую? Но мы не можем ворваться туда и украсть журнал! – ужаснувшись, воскликнула Роуз.

– Мы не собираемся украсть журнал, мы просто попробуем вырвать оттуда страницу.

– Маккензи, это нехорошо, к тому же ты даже не уверен, что прав, – возразила она. – Может быть, преподобный Дау-нинг имел в виду что-то совсем другое.

– Нет. Это девушка Гибсона. Голову даю на отсечение, что это так. Пошли скорее в парикмахерскую. Я придумаю что-нибудь, как нам проникнуть туда.

– Вот именно этого я и опасалась, Маккензи.

Он взял ее за руку и потащил по улице в сторону парикмахерской.

– Проклятие! – выругался он, взявшись за ручку двери и обнаружив, что она заперта.

– А чего ты еще ожидал? – ехидно ответила Роуз. Она скрестила руки на груди и прислонилась к косяку двери. – Что теперь?

– Мы должны как-то проникнуть внутрь. – Зак в отчаянии огляделся вокруг.

– Что ты имеешь в виду, говоря «мы», Маккензи? Зная твои профессиональные склонности, подозреваю, что ты настоящий эксперт по незаконному вскрытию дверей и несанкционированным проникновениям в дома и банки.

Зак искоса посмотрел на нее.

– Я не граблю банки. – Оглядевшись, он неожиданно повеселел. – Вон там открыто окно. Я подсажу тебя, и ты сможешь забраться внутрь, а потом сойдешь вниз по лестнице и возьмешь картинку. Она почти в середине журнала.

– Ты и в самом деле воображаешь, что я нелегально проникну в чей-то дом только затем, чтобы выиграть какое-то глупое состязание?

– Все в порядке, это просто забава, Роуз. Никто не подымает об этом ничего плохого.

– А тебе не приходило в голову, что в верхних комнатах может кто-нибудь спать?

– Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что все сейчас на площади, ждут начала праздничного фейерверка.

– Вот будет фейерверк, если нас застукают!

– Никто ничего и не узнает.

Роуз и глазом не успела моргнуть, как позволила Заку поднять себя ему на плечи. Прежде чем она попыталась найти этому какое-то логическое объяснение, она уже сидела у него на плечах и протягивала руки, чтобы дотянуться до подоконника.