Я внимательно осматривал местность, понимая, что поднять на вершину всех наших лошадей — дело безнадежное. Во-первых, они были крупнее и тяжелее, чем те два мустанга; во-вторых, совладать с ними будет непросто. Допустим, мы сможем ценой невероятных усилий поднять одну или даже двух, но трех или четырех — никогда.

Значит, не стоит об этом и думать. Нам нужно каким-то образом выбраться, спустившись вниз по склону, а это значит, что придется прорываться сквозь банду апачей.

Ну-ка, ну-ка, сказал я себе. Что это там, справа? Похоже на песчаный оползень, поросший кустарником. Кажется, там нет больших камней. Я тщательно разглядел это место.

Если бы можно было… У меня стала зреть мысль, как выбраться из западни — если не всем, то хотя бы некоторым. Останься мы здесь, до утра не доживет ни один.

Нужно спуститься и рассказать друзьям. Только вот сначала разделаюсь с индейцем, который уже полчаса упорно подкрадывается ко мне с левой стороны, переползая с места на место, прячась за камнями. Сейчас он двинется.

Устроившись поудобней, я прицелился и стал ждать. Индеец двинул ногой — я ждал. Он рванулся вперед, и я выстрелил. Индеец упал как подкошенный.

— На твоем месте я бы уже смотался, — сказал Испанец, когда я приблизился к ним. — Похоже, нам отсюда живыми не выбраться.

— У меня идея, — ответил я.

Он испытующе взглянул на меня.

— Ну, у вас, Сэкеттов, иногда возникают неплохие идеи. Я слыхал, что когда кто-нибудь из вас попадает в переделку, остальные тут же приходят ему на помощь. Хотелось бы мне, чтобы так произошло и на сей раз. Очень хотелось бы.

Джон Джей набивал трубку, он осунулся и выглядел усталым. У меня до сих пор не хватало духу проведать Рокку.

— Что за идея? — спросил Джон Джей. — Готов принять любую.

— В одном месте на склоне, недалеко отсюда, — сказал я, — нет крупных скал. Там растет трава и кустарник, а песок плотный на вид.

— Ну и что?

— Когда стемнеет, садимся на коней, гоним остальных лошадей по склону прямо на лагерь апачей и уходим.

Баттлз задумался, а Испанец взглянул на меня.

— И сколько человек, по-твоему, сможет уйти?

— Может быть, ни одного, может быть, один.

Баттлз пожал плечами.

— Хуже, чем здесь, не будет. По крайней мере, мы хоть попытаемся спастись.

— А как быть с Роккой? — спросил Испанец.

— Ему не лучше, так ведь? Сколько у него шансов выжить в здешних условиях?

— Ни одного.

— В том-то и дело. Значит, он поедет с нами. Посадите этого мексиканца на коня, и он доскачет до самого ада, а то и дальше. Я его знаю. Если Рокка заберется в седло, он его уже не покинет, живой или мертвый.

— Ну ладно, — согласился Баттлз. — Что сейчас делать?

— Бери свою лучшую лошадь, а мы пока нагрузим вьючную — может, она не отобьется. А если даже отобьется, сможет отыскать нас по нашему следу. Ты ведь знаешь, лошади всегда норовят сбиться в кучу.

Мы сидели, Жевали вяленое мясо и обсуждали детали, однако в основном нам приходилось просто положиться на удачу. Время шло, но мы никак не могли начать подготовку к побегу из опасения, что индейцы наблюдают за нами. Седлать лошадей начнем, когда стемнеет, и будем молиться, чтобы индейцы до той поры не достали нас.

Когда я подошел к Тампико Рокке, он лежал с открытыми глазами.

— Я все слышал, — сказал он. — Можешь ничего не объяснять.

— Выдержишь гонку в седле?

— Только посади меня на коня — это все, о чем я прошу. И еще мне нужна пара револьверов.

— Ты их получишь.

Было так жарко, что пот струйками стекал по телу, хотя мы просто сидели и молчали. То и дело кто-нибудь открывал фляжку и пил. Решили еще раз поесть на дорогу, потому что никто не знал, когда еще выпадет такой случай.

Наконец я взял винтовку и отправился к гребню впадины. Пусть апачи думают, что мы ночуем здесь. По склонам каньона не было ни единого укрытия, откуда можно было бы подобраться к нам незаметно. Это можно сделать лишь ночью. А если кто-то из индейцев выедет из лагеря верхом, его будет видно как на ладони.

Лагерь апачей был достаточно далеко, больше, чем на расстоянии винтовочного выстрела, но я видел их костры и людей. Если ехать медленно, мы с лошадьми сможем подобраться к индейцам достаточно близко, а если повезет, ворвемся в лагерь и застанем апачей врасплох. Однако на такое везение я не рассчитывал.

Когда стемнело, я спустился с гребня, и мы развели костер, чтобы сварить кофе. Костер окончательно убедит индейцев в том, что мы остаемся еще на одну ночь, пусть даже иная возможность никогда не приходила им в голову. Они наверняка считали, что мы в ловушке.

Кофе пили молча, настороженно прислушиваясь к каждому звуку. Рокку усадили, положив за спину пару камней и седло.

Джон Джей был спокоен, почти все время молчал и вдруг начал рассказывать о доме. Кажется, он родом из Новой Англии, из хорошей семьи. Он сделал карьеру в родном городе и стал преуспевающим бизнесменом, а потом связался с одной девушкой. Ее ухажер — тоже из хорошей, состоятельной семьи — однажды спьяну стал угрожать ему расправой. Молодые люди решили разобраться друг с другом, дело дошло до перестрелки, и Баттлз убил своего соперника.

Состоялся суд, Баттлза признали невиновным, но ему отказали в доме девушки, и вообще в любом добропорядочном доме города. Он продал дело, уехал на Запад и стал странником. Работал возчиком дилижансов, охранником в конторе «Уэллс Фарго», где отличился, убив одного грабителя и ранив сообщника. Некоторое время служил помощником шерифа, потом перегонял стада на север и, наконец, был разведчиком в армейских операциях против шайенов.

— Что случилось с девушкой? — поинтересовался Испанец.

Баттлз поднял на него взгляд.

— То, что и должно было случиться. Вышла за кого-то замуж, не такого богатого, как я; к тому же постепенно он пристрастился к спиртному. Через пару лет его сбросила лошадь, и он умер. Она написала мне, просила приехать, хотела даже сама навестить, но знаешь? Как ни стараюсь, не могу даже вспомнить, как она выглядела.

— У тебя нет ее фотографии?

— Была одна. Потерял, когда шайены напали на дилижанс, в котором я ехал. — Он помолчал. — Хочется снова увидеть, как желтеют листья на вермонтских холмах. Хочется повидать семью.

— Я думал, у тебя нет семьи, — сказал я.

— У меня сестра и два брата. — Баттлз отхлебнул кофе. -Один — банкир в Бостоне, другой — учитель. Я занимался бизнесом, а вообще-то хотел стать учителем, но только когда подошло время, оказалось, что я стреляю лучше, чем следовало.

Некоторое время все молчали, потом Баттлз посмотрел на меня.