— Не хочешь нежности — будет насилие! — и он понес мокрую брыкающуюся Клариссу на заботливо застеленную тетей Мари кровать. Бормоча норвежские ругательства, распаленный до предела и обозленный норманн навалился на нее всем телом. От страшной тяжести у Клариссы перехватило дыхание, он придавил ее до такой степени, что сопротивляться она не имела никакой возможности. Мускулистым жесткими бедрами широко раскинув ее ноги, муж беззастенчиво раздвинул нежные складки ее сокровенного местечка. Она всхлипнула, почувствовав, что его твердый фаллос уже опять внутри, и его гладкий конец трется об влажные стенки ее плоти. Девушка дрожала от тупой боли, пронзившей ее тело, и задыхалась под тяжестью массивного тела викинга.

— Потерпи! — прохрипел он, и его бедра напряглись. Твердая, как железо, плоть ворвалась в ее тело, от жгучей боли Кларисса закричала и, вцепившись в бугристые плечи и судорожно извиваясь, стала сталкивать с себя напряженное как струна, мужское тело. Но от ее отчаянных действий раскаленный твердый фаллос лишь глубже проникал во влажные глубины девственного тела, сопровождаемый ликующий стоном самца-покорителя. Давая возможность привыкнуть к его грубому вторжению, он некоторое время неподвижно лежал на ней, облокотившись на локти, снимая благодарными поцелуями крупные слезы, катившиеся из глаз Клариссы.

— Ну, все, тихо, успокойся! Сейчас тебе будет только хорошо! — злость Ингмара растаяла как весенний снег. Хевдинг снял ее руки со своих плеч и, положив их на свои мускулистые ягодицы, начал медленными толчками осторожно входить в нее, не зная, насколько глубоко она может впустить в свое узкое лоно. Его губы впились иссушающим, страстным поцелуем в ее рот, заглушая тягучие стоны жгучей лаской, покусывая, нежа. Разжав стиснутые зубы, жадный язык прорвался внутрь влажной пещерки, коснулся ее языка, обвивая его, услаждая в одном ритме с медленными ударами фаллоса.

Кларисса, покоренная этим дерзким натиском, поневоле стала подстраиваться к его неспешным толчкам. Девушка задыхалась в могучих объятиях, комната куда-то плыла, в голове был сладкий туман. Но понемногу боль стала стихать, а на ее месте возникло легкое приятное чувство. Оно стремительно нарастало, непостижимым образом переплетаясь с болью. Внутри ее тела стала зарождаться сладострастная волна. Желание, постепенно овладевающее ее телом, вдруг вспыхнуло с неистовой силой. И хотя все еще было немного больно, неописуемый восторг овладел Клариссой. И уже ни о чем не думая, она впилась ногтями в могучие плечи и обвила его бедра ногами, притягивая к себе. Дыхание Клариссы стало прерывистым, она чувственно стонала, изнемогая от странного томления. Что-то ждало ее впереди, необыкновенно желанное и необходимое. Каждый толчок углублял и увеличивал блаженные ощущения. Ингмар, поняв, что боль прошла, и она испытывает чистое удовольствие, наконец дал себе волю. По участившемуся дыханию мужчины чувствовалось, что в нем нарастает страсть. Пропустив руки под ее ягодицы и подтянув их поближе, он ворвался в нее с такой силой, что она утробно вскрикнула и выгнулась навстречу его мощным толчкам.

— О, милый Ингмар! Скорее, прошу тебя!

Окрыленный чудесным признанием, он подчинился и начал врезаться в нее резкими мощными ударами, ритм нарастал, и, наконец, ослепительный взрыв невообразимого экстаза потряс Клариссу, заставляя ее тело содрогаться снова, и снова.

А Ингмар уже не сдерживался, его движения становились все мощнее и размашистее, проникали на невообразимую глубину — и вдруг он неожиданно застыл, а затем взорвался с диким стоном, сжав ее в сокрушительных объятиях. Он лежал на ней, обмякший, покрытый бисеринками пота, и осыпал ее лицо нежными поцелуями. Потом спохватился и откатился сторону.

— Они молча лежали, отдыхая. Кларисса ощущала изнеможение и ломоту во всем теле, но в то же время такое необычайное блаженств, о существовании которого даже не подозревала. Загадочное обещание сбылось.

Норманн встал и подошел к камину. Она услышала, как он подбросил поленьев в камин, затем забрался в ванну. Девушка повернулась к стене и лежала, свернувшись в клубок. Потом почувствовала, как муж осторожно дотрагивается до ее обнаженной спины.

— Ты не хочешь немного перекусить? Я видел, что у тебя и крошки не было во рту за сегодняшний вечер, — он подал ей руку, и девушка, поражаясь своей уступчивости, соскочила с кровати. Нормандец подал ей рубашку и подтолкнул к ванне, сам же уставился на то место, где она только что лежала. На белых простынях расплылось большое красное пятно — свидетельство девичьей невинности.

Пока она плескалась, смывая следы своей потерянной девственности, ее как с неба свалившийся муж уселся возе камина и, повернувшись спиной к новобрачной, наслаждался земляникой с густыми сливками — любимым лакомством Клариссы. Добрая тетя Мари всегда знала, как подбодрить свою племянницу.

— Иди сюда! — властно приказал ей норманн, — попробуй это прекрасное блюдо!

И Кларисса пошла к нему — спорить с ним не было никакого желания, девушка ощущала томную негу во всем теле, невесомом и насытившимся. Почувствовав ее состояние, Ингмар усадил ее к себе на колени и начал кормить земляникой, перемежая поцелуями. Потом они отведали медовых пирожных, запили напитком из вишен. Почему-то злость у Клариссы улетучилась, Ингмар казался не таким уже и плохим. Она припомнила слова тети Мари и вынуждена была согласиться, что все-таки могло быть и намного хуже. В своих мыслях она так отошла от своей неприязни к викингу, что и брачные обязанности показались Клариссе не такими уже и неприятными. А когда он раздвинул ворот рубашки и сомкнул губы на полной груди, ее юное тело затрепетало от восторга. Снова блаженство охватило молодую женщину, когда норманн поднял подол и, усадив Клариссу лицом к себе, опять глубоко вошел в девичье лоно. Долгие, иссушающие поцелуи, восхитительное ощущение наполненности, мощные толчки его естества, вызывающие сладострастные ощущения — юная графиня кинулась с головой в водоворот плотской любви. А ненасытный викинг до утра не давал ей уснуть, выполняя свое обещание показать, как норвежцы умеют любить женщин.

Выбравшись из постели, Ингмар подошел к окну. По небу плыли высокие кудрявые облачка. Они зарождались в его беспредельной синеве, медленно двигались с запада на восток и быстро таяли. Весело чирикали птицы в зарослях дикого плюща, который полностью затянул крепостную стену снаружи. Мужчина сладко потянулся, по телу пробежала приятная истома — результат жаркой ночи и безмятежного утреннего сна. Захотелось, как птица, выскользнуть в окно и улететь в это голубое прозрачное небо. Ленивый взгляд Ингмара упал вниз, во двор, где неспешно перемещались усталые после праздника слуги. Викинги продолжали храпеть, заснув в разных позах в тех местах, где их настиг последний роковой глоток. Не ускользнуло от внимания графа и то, что с пяток дружинников все же прохаживается по крепостной стене, напряженно вглядываясь вдаль. Дежурные были настороже, и это было отрадно. Хевдинг оглянулся и посмотрел на жену. Край одеяла откинулся и обнажил нежный изгиб спины с соблазнительной ямочкой у основания позвоночника. Ингмар подошел к кровати и осторожно прикрыл женщину. Стараясь ее не разбудить, нормандец вышел из комнаты и сбежал по крутым каменным ступеням во двор.