— Говори, Дион, — облегчил его участь Ингмар, имя старосты он предварительно спросил у сопровождавших его стражников.

— Мы проверили все следы, сеньор граф, они заканчиваются вон в том лесу. Куда же она запропастилась, эта корова?

— У них коровы всегда убегают, — послышались голоса из толпы, — вот найдут ее — будут еще извиняться перед нами. Может, где-то в лесу заблудилась.

— В лесу хорошо посмотрели? — спросил граф.

— Да, все обошли вместе с людьми барона, нет нигде и следа.

— Кто мог украсть?

— Я своих людей знаю, думаю, никто на такое не способен.

— Оказалось — способен. Закон знаешь? — спросил Ингмар, и продолжил, — а закон таков: если вора не найдем — вся община будет платить за пропавшее животное. Согласны?

— Это несправедливо! — закричали вилланы, — может, она в болото провалилась.

— Это наша земля и мы отвечаем за все, что на ней происходит, — жестко отрезал граф, — либо вы найдете корову или вора, либо будете платить.

— Я, пожалуй, еще раз пошлю мужчин в лес и на болото, пусть проверят повнимательней, — нерешительно буркнул Дион.

— Такого быть не может, чтобы совсем не было следов, и никто не видел это животное, — заявил хевдинг, — всегда найдутся глаза, которые видели, уши, которые слышали. Просто чей-то рот молчит, либо тут у вас, в Эльбуа, круговая порука.

Все замолчали. Людям было неприятно, что подозрение падало на всех, как будто они всей общиной украли корову у такого же нищего виллана.

— Вы давайте, ищите, а я проеду по селению, — заявил граф и дернул поводья.

— Послушай, Беньот, — обратился Ингмар к начальнику стражи, которого взял с собой, — думаю, дело здесь не чисто. Корову украли.

— Такое бывает в наших краях, — согласился француз, — и скажу вам, что в последнее время это не первый случай. Завелся воришка в графстве, но вот почему его покрывают?

— Значит, воришка не один, — размышлял Ингмар вслух, — сейчас лето, Беньот, не так ли? А корову разделали, мясо протухнет быстро, если не закоптить. У тебя хлеб есть?

Командир стражи был удивлен неожиданному повороту мысли молодого графа, но все же ответил, что хлеб и сыр всегда берет в дорогу, как подобает воину.

— Отлично! Давай.

В это время небольшой отряд уже подъехал к одному из домов. В отличие от других, из трубы, торчащей из черепичной крыши, валил дым.

— Похоже, здесь вовсю идет процесс копчения, — понюхав, отметил граф и кинул кусок хлеба собаке, лениво лающей на непрошенных гостей. Пес безразлично отвернулся от подачки, а в малюсеньком окошечке произошло движение — быстро задернули занавеску.

— Видишь, собака до того нажралась потрохов, что на хлеб и смотреть не хочет, — перекосился хевдинг, — это в селянской-то семье! Да и сами хозяева явно не рады гостям. Эй, ребята, вытаскивайте-ка всех наружу, да и мясо не забудьте!

Стражники быстро соскочили с коней и несколькими ударами выбили закрытую изнутри дверь. Через минуту все члены воровской семьи уже валялись распростертыми на песке у крыльца. Тут же горкой сложили приготовленное для копчения мясо.

— Сеньор, — возопил хозяин дома, — я завалил свою корову, так в чем же моя вина?

— Что же понудило тебя сделать это в летнюю жару, — брезгливо процедил викинг — он явно не верил.

— У нее вздулся живот, могла сдохнуть. Наверно, съела что-то плохое.

— Сейчас приведут старосту, твоих соседей, — процедил граф, — все знают твой скот, посчитаем, проверим, это совсем не трудно. И, о горе тебе, если ты врешь.

— Он не врет, сеньор! — закричала жена хозяина и, вскочив с земли, бросилась к графу, — это наша корова! Но стражники быстро вернули ее на место.

— Еще раз тебе повторяю, лучше признайся сразу, если воровал. Если подозрения подтвердятся, и ты будешь продолжать упорствовать — подвергнем тебя пытке. Тогда все расскажешь, и про прошлые грехи тоже.

Вскоре подошли староста Дион и остальные жители Эльбуа. Староста Дион вначале не поверил, что вора так быстро нашли, но, взглянув на гору мяса, полностью перестал сомневаться в причастности Шлоэ, так звали подозреваемого, к краже. Это было видно по тому, как внезапно посерело его лицо. Он гневно глянул на вора, а потом опустил глаза к земле. Староста страшно переживал из-за позора, упавшего на общину. И, похоже, намного сильнее, нежели сам преступник.

— Что же ты, Шлоэ, — проговорил он, — или тебе перед богом и людьми не стыдно?

— Да не брал я!

— Ладно, «не брал», — возразили из толпы, — вон уже и твою корову из леса ведут, которую ты там к березе привязал. Думал обмануть своих? А как бы нам пришлось платить за тебя? Судите его, сеньор!

Ингмар спустился с Дагни и уселся на наспех возведенный трон, который быстро соорудили по приказу старосты из подручных материалов. Одну ногу он поставил на пустую бочку и, упершись локтем в колено, оперся на руку подбородком. В такой позе хевдинг просидел несколько длинных минут.

— Ну, чего ждете? — поднял он свои голубые глаза на старосту, — разводите огонь, грейте железо докрасна, будем пытать.

— Зачем пытать? — взвыл Шлоэ.

— Будем пытать тебя раскаленным железом, пока ты не признаешься во всех своих кражах, вор!

Под рыдания жены вора и плач его детей вилланы быстро разожгли костер, и запах копченого мяса смешался с дымом от соломы и дубовых чурок. Костер с треском разгорался, один из воинов сунул в уголья большую черную подкову. Шлоэ заворожено смотрел на то, как ворочают щипцами кусок железа, который ему придется взять в руки.

— Наверное, готово, — пробормотал стражник и плюнул на подкову. Слюна зашипела, а жена вора закричала еще сильнее.

— Нет, не готово, — возразил Ингмар, — кали докрасна! Или ты все расскажешь, или пусть бог решает твою судьбу. Не будет ожогов на руке — ты не виноват, будут — пеняй на себя.

Виллан отвернулся, не выдержав прямого взгляда судьи. Тем временем подкова стала красной, стражник щипцами вытащил ее из огня и понес в сторону испытуемого.

— Я признаюсь во всем, — заорал вор.

Ингмар встал и жестом остановил стражника со щипцами.

— Рассказывай!

— Да, я украл, — Шлоэ воровато оглянулся на раскаленную подкову, — дьявол попутал.

— Так у вас же три коровы! — крикнул кто-то из вилланов.

— Бес попутал, говорю, — заскулил вор, — думал, бесхозная она.

— Да, бесхозная, — вмешался Дион, — эта корова уже третий раз заходит в наши земли. Врешь ты все! А осенью пропала корова у Комэ? Это тоже твоих рук дело?

— И еще летом прошлым у меня корова, как под землю провалилась! — воскликнула возмущенно пожилая толстая женщина, вдова солдата, мать троих детей.