— Э-э-э… Аминь, — неуверенно добавил Юэн.

Женщина одобрительно кивнула и обратилась к стражнику:

— Альберт, проводи их в казарму Всех Святых. Там они заночуют, а утром первым делом — ко мне. — Отдав указание, она развернулась и пошла прочь.

— Слушаюсь, Ваше святейшество, — ответил стражник, почтительно склоняя голову вслед женщине, пока она не исчезла из виду.

Юэн обратил внимание, что за все время, пока она была рядом, стражник не осмелился поднять глаза.

— Очень умно, — сказал Альберт, когда они остались втроем, и подмигнул Кейтлин.

Девушка даже бровью не повела.

— В каком смысле? — спросила она.

— Ты же неверующая, — Альберт понимающе улыбнулся.

— Я крещена и воспитана в христианской вере, — возмущенно ответила Кейтлин, не обращая внимания на выпученные глаза Юэна.

— Да, конечно, тебе виднее, — в голосе Альберта послышалось сомнение.

— Я есмь путь, и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня, — отчеканила Кейтлин, глядя на стражника в упор.

Это явно возымело действие, и Альберт растерянно заморгал.

— Кто же вы и откуда? Пришли ночью, из пустоши, и адских псов привели…

— Мы же сказали: Кейтлин и Юэн, — спокойно ответила девушка.

— Ага, вот теперь мне все стало понятно! — проворчал стражник. И все же, теперь он смотрел на эту хрупкую девушку и ее спутника совсем другими глазами. — Идите за мной. Я отведу вас туда, где вы сможете спокойно спать до утра. — И Альберт двинулся по мосту на запад.

Когда он отошел на несколько шагов, Юэн взял Кейтлин под руку, будто бы с целью поддержать ее на ходу. Девушка сразу поняла, о чем ему не терпится спросить, и, не дожидаясь вопроса, прошептала:

— Меня действительно растили в христианской вере.

— Как и меня, много лет назад, — шепнул Юэн в ответ. — Только тогда мало кто принимал это всерьез.

— Зато сейчас верующих много. Подыграй мне, Юэн. Мне почему-то кажется, что иначе нам тут будут не очень рады.

На сей раз Юэну не хотелось спорить.

* * *

Мост плавно перетекал в каменную стену, по которой парами ходили часовые. Юэн заметил, что каждый патруль старался не терять из виду соседей. В руках у часовых были факелы: металлические прутья с горящей паклей на концах.

Они спустились со стены и направились в город. Юэн инстинктивно сбавил шаг и потянулся за автоматом. Альберт услышал и обернулся.

— Этого не нужно. В городе сейчас безопасно.

Оглядевшись, Юэн впервые заметил, что дома здесь сохранились намного лучше, чем в Карлайле и Глазго.

— Вас что, война не коснулась?

— Ну, я бы так не сказал… — ответил Альберт. — Просто она коснулась не зданий, а тех, кто в них жил.

— Это как? — не поняла Кейтлин.

— На город сбросили особую дрянь. Она тут многих извела, пока мы ее не приручили.

Мужчина замолчал, уставив взгляд в прошлое, а затем продолжил:

— Сначала не знали, как ее остановить, и чуть весь город не пожгли. А потом… Есть тут у нас один толковый мужик. Он кое-что придумал, и с тех пор дела пошли на лад.

— Что-то не видно следов пожара, — сказал Юэн, глядя на стену.

— За стеной ничего не осталось.

— А внутри все уцелело? — с любопытством спросила Кейтлин.

— Да, первым делом мы перекрыли старый город, превратили его в остров. — Альберт откашлялся, потом нехотя продолжил: — Зараженные не могли встать на ноги, так что солдаты ходили по улицам и сжигали дома вместе с жителями.

— Какой ужас! — вырвалось у Кейтлин.

— Это война, барышня. Противоядия не было, а значит — не было и другого выхода.

— И все-таки вы выжили? — спросил Юэн.

— Да. Но лишь потому, что опечатываем каждое пустое здание, а все, что прется к нам снаружи, — уничтожаем.

Неприятный холодок скользнул по спине Юэна. Чтобы не подать вида, он непринужденно продолжил беседу:

— Много людей тут у вас живет?

— Несколько сотен. Часть домов мы забрали под теплицы, но в основном город пуст.

— Зачем тогда патрули?

Юэн пожалел, что задал этот вопрос: Альберт сразу помрачнел.

— Затем, что надо, — пробурчал он, бросив на чужака подозрительный взгляд.

— Извините. Просто странно, что так много людей не спит по ночам…

— А что нам остается? Цена свободы — вечная бдительность, такая вот фигня…

Они прошли мимо увенчанной высоким шпилем церкви и остановились перед линией двухэтажных домов со ставнями на окнах. Альберт открыл ключом одну из дверей.

— Здесь будете спать. Это пустые казармы. Не выходите, пока за вами не придут. Вас тут никто не знает, а чужаков в Йорке не жалуют.

Юэн кивнул и вошел в дом вслед за Кейтлин.

Внутри пахло сыростью и запустением. Мебели не было, лишь матрасы, лежащие вдоль стен ровными рядами. В центральной комнате располагался кое-как сложенный камин, рядом — поленница, в которой лежали щепки, обломки мебели, куски покрашенных досок и несколько бревен. Кроме того, на первом этаже обнаружились еще три комнаты, включая ванную и кухню, такие же пустые. Когда-то их стены были обшиты деревянными панелями, но теперь все они оказались ободраны — видимо, пошли на растопку.

Вернувшись в комнату с камином, Юэн развел костер, и путники молча поужинали.

— Ну, здесь нас, по крайней мере, не съедят, — наконец заметила Кейтлин.

— Вроде нормальные люди, — отозвался Юэн.

— Похоже на то, — согласилась девушка, без особой, впрочем, радости.

Механически, словно во сне, она сняла сапоги, забралась в спальный мешок и свернулась там клубком.

Юэн вытянул ноги, наслаждаясь теплом и уютом. Засыпая, он услышал, как девушка мурлычет себе под нос какую-то мелодию.

* * *

При свете дня Йорк уже не был похож на сказочный средневековый город, каким он казался ночью. Выйдя из дома в компании Альберта и еще одного провожатого, путешественники сразу увидели то, чего не заметили в темноте: все здания в городе заросли вьющимся мхом, покрывавшим их, словно огромный ковер. Мох, намертво вросший в стены, шатром раскинулся над улицами, погрузив весь город в зловещие изумрудные сумерки. В каждом доме первый этаж и половина второго были свободны ото мха, но покрыты толстым слоем не то сажи, не то пепла. В таком виде Йорк чем-то напомнил Юэну родную подземку: лабиринт узких и мрачных коридоров.

— Что это такое? — спросила Кейтлин.