— Да как ты смеешь!..

— Здесь ты будешь в безопасности, — сказал он и дерзко усмехнулся, встретив ее свирепый взгляд. — Молчи и не двигайся — я не хочу, чтобы ты привлекала к себе внимание.

— Это все? — сердито спросила она, испепеляя его взглядом.

Но он уже не слушал ее — повернув коня, он поскакал рысью обратно в гущу схватки. Оп не стал отъезжать далеко — при желании она могла бы до него докричаться, но услышать ее ему бы удалось, только если бы он специально прислушивался: шум битвы заглушал все другие звуки.

Розалин и не пыталась звать его. Она прекрасно знала — он не вернется, что бы она ему ни кричала. Он наконец-то нашел себе развлечение — войну — и, как видно, собирался сполна насладиться прелестями боя Сидя на ветке, Розалин теперь могла окинуть взглядом поле битвы. К ее удивлению, сражающихся оказалось не так-то много — во всяком случае, гораздо меньше тысячи. Обе группы противников, с трудом различимых в своих кольчугах и шлемах, насчитывали порядка сорока воинов с одной враждующей стороны и полсотни — с другой. Розалин вспомнила, что, как правило, в средневековых сражения» принимали участие именно такие малочисленные отряды — если только войну не вел сам король.

Впрочем, на поле сражения осталось не так много боеспособных воинов. Несколько раненых громко стонали и взывали о помощи, а остальные были мертвы — об этом можно было догадаться по их неподвижным, неестественным позам и зияющим ранам.

Розалин застывшими от ужаса глазами смотрела на эту страшную картину смерти и жестокости. Вот предел мечтаний средневекового варвара! И думала ли она, что когда-нибудь ей придется увидеть это своими глазами! Но ее сон уже слишком затянулся — пора просыпаться.

Она нахмурилась: никогда прежде ей не удавалось контролировать во сне свои мысли. Конечно, большинство снов она попросту не помнила — бывает, что видишь их всю ночь, а вспоминаешь только тот, что видела перед пробуждением. Да и он сразу же исчезнет из памяти, если не подумаешь о нем сразу. Вполне вероятно, что во сне могут приходить такие последовательные, логичные мысли, да только раньше с ней никогда такого не бывало.

С другой стороны. Торн был слишком реален для сновидения, да и она тоже. Часто ли во сне (а тем более в кошмарном сне) действуешь и мыслишь, как наяву? Да так, что твое поведение полностью соответствует твоему характеру и настроению?

Розалин могла точно сказать, что она сейчас делает: она сидит на ветке и размышляет о кошмарных снах. Стоило ей об этом подумать, как тревожный холодок пробежал у нее по спине. Возможно, ее разговор с Торном о путешествии во времени был во сне, который, в свою очередь, породил и этот сон, и…

Почувствует ли она боль, если упадет с дерева и сломает себе ногу? Она пристально посмотрела вниз с высоты шести футов и, поразмыслив, решила все же отказаться от этой затеи. Есть и другой, более безопасный способ проверить ее предположения. Она укусила себя за палец, да так, что слезы выступили на глазах. В тот же миг ужасная догадка мелькнула в сознании.

Боже всемилостивый, так это правда? Торн перенес их в далекое прошлое, как и обещал? Но в таком случае он же может убить того, кто на самом деле должен был бы уцелеть в этом сражении! Он изменяет историю, а она сидит тут и ничего не может предпринять!

Розалин вспомнился один эпизод из фантастического фильма о путешествиях во времени: по мере того как изменялось прошлое, с фотографий начинали исчезать лица людей. Ее охватила паника — как же она раньше об этом не подумала!

Она стала громко звать Торна, но он не откликнулся: если он и слышал, то был слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. Ему не нужно было искать себе противников — они сами нападали на него и преимущественно по двое и даже по трое.

Наверное, они просто боялись нападать на него поодиночке — таким он был высоким и могучим. Тем не менее она нисколько не волновалась, что он может погибнуть в неравной схватке: он ведь заверил ее, что может умереть только от руки одного из своих так называемых богов или от меча некоего Вольфстана, который надоедал ему своими преследованиями.

Розалин хотела крикнуть еще раз, но у нее запершило в горле. Нет, надо успокоиться. Как это ни удивительно, но все его слова оказались правдой, и бесполезно пытаться это логически объяснить и осмыслить. Но почему они попали в самый разгар сражения? Возможно, потому, что она так необдуманно пообещала отправиться с ним, «куда он пожелает». Понятное дело, с тех пор как он впервые появился перед ней, он только и мечтал об этой битве. И она, сама того не подозревая, дала ему возможность принять самое деятельное участие в его любимых войнах.

Нет, она ему выскажет свое мнение на этот счет! Он глубоко ошибается, если считает, что она согласится исполнять все его прихоти. Мало ли что взбредет ему в голову в следующий раз и в какой войне он изъявит желание участвовать! Она не собирается каждый раз вот так сидеть и ждать, пока он наиграется со своим мечом.

Розалин осторожно спустилась с дерева и оглянулась вокруг. Из всех сражавшихся осталось чуть более двадцати воинов. Силы их были уже на исходе, и они размахивали мечами далеко не с таким рвением, как прежде. Среди них было восемь рыцарей, и один из них только что скрестил свой меч с клинком Торна, который все еще восседал на своем коне.

Во времена рыцарства (то есть именно в это время) такие кони назывались дестриерами — боевыми конями — и были значительно крупнее, сильнее и выносливее обычных лошадей. Они предназначались для тяжеловооруженных всадников, и Розалин совсем не хотелось иметь с ними дела. Однако другого выхода у нее не было.

Она перешагнула через груду мертвых тел и осторожно обошла боевого коня, с которого только что стащили седока. Конь всхрапнул, переступил копытами и неожиданно последовал за ней. Слыша за спиной мерное позвякивание его сбруи, Розалин ускорила шаг и чуть было не попала под копыта лошадей Торна и его противника.

Быстро пригнув голову, чтобы избежать удара мечей, со свистом рассекающих воздух, Розалин громко выкрикнула имя Торна. Он ее услышал — не мог не услышать, она ведь стояла с ним совсем рядом, — но не оглянулся, продолжая неотрывно следить за мечом своего противника.

Розалин понимала, что иначе он и не мог поступить в подобной ситуации, когда любое неосторожное движение стоило бы ему головы. Она понимала и все же была вне себя от гнева — он не замечает ее, а она сходит с ума от страха! Он убивает тех, кто на самом деле должен выжить в этой битве, а с ними — целые поколения, которым теперь уже не суждено будет родиться. Может статься, среди этих воинов были и ее предки!

Она должна остановить его любой ценой В отчаянии Розалин оглянулась кругом. Что бы такое придумать, чтобы привлечь к себе его внимание и заставить выслушать ее? И тут она заметила того самого боевого коня: он остановился позади нее и дышал ей в затылок.

Розалин приблизилась к нему и попыталась вдеть ногу в стремя, но оно было так высоко от земли, что ее попытка не увенчалась успехом. Должно быть, прежний хозяин коня был значительно выше ее ростом. Розалин хотела было попытаться запрыгнуть в седло с разбегу, но конь продолжал ходить за ней по пятам и ни секунды не стоял на месте.