Мстислав, вздрогнув, подошел к окну:

— Что ж его не везут?..

— Привезут. Нам, терпеливым, на потеху.

Спустя некоторое время не выдержал князь. Велел оседлать белого коня.

Поехал Мстислав к воротам Гривны. У стражи спрашивал, не видно ли Корнила, не везут ли Глеба.

Стража разводила руками, указывала на пустынную дорогу.

Возвращался в палаты князь. Время коротал в бесконечных разговорах со Святополком. Тот был хитер: то о приятном заговаривал — о престоле киевском, то про Глеба напоминал. Мстислав не раз вскакивал и подходил к окнам.

— Что ж не везут?

Но не вернулся Корнил с дружиной и к вечеру.

В ожидании прошла и ночь Мстислава. Возбужденный, он глаз не сомкнул. Лежал, смотрел на темные окна. Ждал: вот-вот вспыхнут во дворе факелы, послышатся голоса, ржание коней, раздадутся шаги за дверью… И тогда Мстислав прикажет выкатить во двор плаху…

Рано утром князя разбудили:

— Вернулась дружина, господин!..

Мстислав, накинув на плечи шубу, спустился из спальни. Святополк уже был на крыльце.

Возле крыльца полукругом стояла дружина. Всё мрачные серые лица. И утро-то было хмурое; небо заволокло тучами, время от времени налетал холодный ветер.

Остановившись на крыльце, Мстислав плотнее запахнул шубу, огляделся. И только тут заметил, что в ногах у дружины на разостланном потнике лежит тело — опухшее, бледно-синюшное. Лицо так заплыло, что его и не узнать.

— Кто это? — поморщился Мстислав и спустился на несколько ступенек.

— Корнил, — ответил кто-то из дружины.

— Корнил? — князь отшатнулся.

Святополк показал рукой:

— Да, это Корнил. Я вижу — рваная щека…

— Теперь и я вижу, — кивнул Мстислав. — Он что же, совсем мертв?..

Князь поднял какой-то прутик с земли и потрогал рваную щеку Корнила.

— Мертв, господин, — ответили из дружины.

— А Глеб? — князь настороженно вскинул глаза.

— Это Глеб его и убил, — сказал один старый дружинник. — Ошпарил кипятком…

— Как это ошпарил? — не понял Мстислав. — А где были вы?

— Мы ничего не могли сделать, — опустил глаза воин. — Все произошло так неожиданно.

— Но мне говорили, что вы поймали Глеба! — воскликнул раздраженно князь. — Это, значит, была ложь?..

— Я не знаю, господин! — сказал дружинник и покачал головой. — Мы действительно поймали было Глеба. Зажали его со всех сторон. Но он сумел вырваться…

В негодовании Мстислав топнул ногой:

— Вас целая дружина! Как он мог уйти?

Другие воины сказали:

— Оказалось, Глеб был не один. Нас окружили… Это были какие-то дикие люди. Иные из них рычали по-волчьи!.. Мы не знаем, что и думать. Возможно, это оборотни…

Мстислав исподлобья взглянул на Святополка, потом спросил дружинников:

— Вы хотите сказать, что не приняли бой?

— Нет, мы начали биться! — сказал старый воин. — Но удары наши не достигали цели. Враг наш был словно заколдован. Вы не поверите, господин: Глеб, будто соломинки, отбивал наши мечи. Он махал секирой, а она говорила человеческим голосом…

— Старые штучки! — подсказал Святополк.

— Чтобы пугать дурней! — воскликнул князь. — Чтобы малодушных приводить в трепет!.. — он зло поглядел на дружину. — Вы что же, никогда не слышали, как поют старые секиры?..

— Он ушел, господин, — виновато опустил голову старый дружинник. — Мы ничего не могли сделать… Но это только на сей раз. В другой раз мы его возьмем.

— В другой раз? — Мстислав готов был ударить этого воина. — В другой раз Глеб придет сюда! Он такой — он дерзнет!..

— Не придет! — уверенно покачал головой воин. — Я знаю, как его поймать.

— Как? — Мстислав так и подался к этому воину и весь обратился во внимание.

— Люди говорили, есть одна женщина… Она живет в лесу…

— Хорошо, — Мстислав опять взошел на крыльцо. — Мы поговорим об этом после. А сейчас мне нужно кое о чем подумать. Возможно, придется обратиться за помощью к Владимиру. Я уже не надеюсь на свою дружину. В лесу завыл волк, а дружина моя трепещет. Смешно сказать!..

Князь открыл уже дверь.

— Господин, — позвал дружинник. — А что делать с телом?

Мстислав покосился на тело Корнила, зябко запахнулся:

— Заройте где-нибудь…

Холодный порыв ветра ударил князю в лицо. Край потника от ветра поднялся и прикрыл нагое обезображенное тело десятника.

Через три дня во главе сотни всадников в Гривну приехал старый Владимир, многопочтенный князь черниговский. Седовласый, со строгим орлиным лицом, уверенный в движениях, худощавый, если не сказать — сухой. Это был настоящий, властный, с крутым нравом правитель. И если воинство его было похоже на бурливое озеро, старый князь был в этом озере — водоворот. Всадники так и крутились вокруг него: гарцевали, спешили исполнять поручения…

Встречая Владимира, Мстислав спустился с крыльца. Иных гостей, даже самых долгожданных, Мстислав встречал на ступеньках. Но ради отца, многомудрого князя черниговского, он сошел на землю.

За Мстиславом, как тень, всюду следовал Святополк — низко кланялся старому князю, ловил его взгляд, кротко улыбался.

И в трапезную за Мстиславом пошел.

Старый князь, оглянувшись, удивленно повел бровью:

— Я думал, Мстислав, что трапезничать мы будем вдвоем!..

Мстислав не ответил.

За длинным столом стояли три стула. Стол, понятно, не ломился от яств — сказывалось тяжелое время. Однако расстарались слуги, добыли кое-чего для князя-отца, выскребли сусеки, перетряхнули короба, выжали бочата.

На высокий стул сел Владимир. Мстислав со Святополком сели с другого торца. Когда юный стольник наполнил кубки, Мстислав прогнал его.

Владимир пригубил вина, холодно взглянул на Святополка:

— Кто этот человек?

— Он киевлянин. Он как брат мне, — ответил Мстислав и обиженно поджал губы. — Этот человек мне советует. Он советник… Или я не вправе приближать к себе людей?

— Я думал, мы останемся вдвоем, — повторил Владимир.

Киевлянин поднялся с места:

— Меня зовут Святополк. Я раб ваш.

— Пойди прочь, раб, — бросил Владимир. — Я хочу остаться с сыном вдвоем.

Святополк подошел к старому князю и лег к его ногам:

— Вытри ноги о меня, господин, только не гони. Дай послушать!..