– А раз тебе все равно предстоит быть здесь – так не все ли равно, где именно? – продолжал Дрекозиус. – Зачем тебе скучать в какой-нибудь пещере – присоединяйся лучше к нам, помоги в нашей священной миссии. Обещаю – скучно не будет.

– Ну это-то да, – хмыкнул вехот. – Но чего ради мне для вас стараться?

– А мы тебе заплатим. И заплатим щедро, от души.

– Золото меня не интересует. Что мне с ним делать?

– Разве я что-то говорил о золоте? Мы заплатим тебе тем, чего тебе больше захочется.

– А это как? – прищурился вехот. – Вы же оборванцы. У вас ничего нет, кроме побрякушек, украденных у Хальтрекарока. А мне с них проку нет.

– Это верно, но… – замялся Дрекозиус. – Дело в том, что наша миссия предусматривает награду… довольно щедрую, если ты меня понимаешь… Когда она увенчается успехом, мы сможем щедро тебя отблагодарить…

– Что за награда? И не ври мне, пузырь.

Жрец поджал губы. Ему не хотелось рассказывать кому попало о цели их поисков. Тем более демону.

Но он все равно узнает. Если вехот согласится им помогать – он узнает обо всем очень быстро. И если сейчас ему солгать – будет недоволен.

– Не знаю, слышал ли ты о таком предмете… – медленно произнес Дрекозиус. – Мы разыскиваем один древний гримуар, разделенный на части. Мы надеемся, что он сможет исполнить наши заветные мечты… и твоя мечта может оказаться среди них, если присоединишься. Как только мы соберем Криабал…

– Криабал?.. – резко оживился вехот. – Я не ослышался, ты сказал что-то о Криабале?.. Если да – мне интересно. Я согласен помогать, но хочу половину добычи.

– Половину?! – завопил Плацента. – Ты че, окирел, бурдюк с дерьмом?! Тля, да я лучше пешком по всему Парифату ходить буду!

– Слова нашего низкорослого спутника грубы, но суть они передают верно, – льстиво улыбнулся Дрекозиус. – Сын мой, отчего бы тебе не умерить алчность? Разве боги не заповедали делиться? Ктава учит нас, что если пожертвовать добро храму, то благословен будешь. Вот, собрал пахарь пятьдесят мешков зерна и отдал десять из них церкви – сорок осталось ему… но все сорок стали святыми! Поступись частью – и вдвое сильней возрадуешься тому, что останется!

– Убедительно. Кажется, – сказал вконец запутавшийся вехот. – Согласен на сорок процентов.

Сорок процентов звучали лучше, чем пятьдесят, но и это показалось остальным слишком много. Переговоры продолжились, и после долгих споров, перебранок и увещеваний вехота убедили еще снизить требования. Согласились разделить все поровну, на пятерых. Каждому по двадцать процентов.

Почему-то никто не задумался, как именно они будут делить Криабал. Это же книга, а не деньги.

– Договорились, – подытожил вехот, довольно улыбаясь. – Сделка заключена.

Над Хасмой плыли звуки боевых рогов. Город штурмовали с двух сторон сразу.

Это не была привычная цвергам осада. Они строили свою столицу как огромную крепость – бронированную, закованную в несокрушимый камень, да еще и огражденную бездонной пропастью. Надежно защищенная снизу, сверху, с боков – она и в самом деле еще ни разу не бывала взята врагом.

Но она еще никогда и не подвергалась таким атакам.

Среди тех, кто ходит на двух ногах, лучшие землекопы – хобии. И сейчас они делали то, что так хорошо умели – копали. Рыли все новые туннели, пробивались к каменной скорлупе Хасмы – а там уже долбили и ее саму. Орудовали страшными когтями, подрывали субтермой, атакуя из самых недр, из глубин, из земной толщи. В сотнях точек одновременно.

Цверги оборонялись умело. Пока что везде, где прокапывался хобий, его поджидал топор или молот. Могучие бородачи дрались лучше когтистых слепцов и тоже знали толк в субтермагии. Проделанные туннели они тут же обрушивали, замуровывали кирпичом, заливали жидким камнем.

Но хобии текли как лавина. Закованные в мифрил, они просачивались снова и снова, проделывали все новые дыры. Вся Хасма поднялась по тревоге, десятки тысяч цвергов сняли со стен фамильное оружие и пошли защищать город.

И от одних только хобиев они и в самом деле отбились бы. Но их атаковали и с другой стороны – из пропасти. Черной бездны, насчет которой цверги почему-то никогда не интересовались – а что там, на ее дне? Не на самом же деле она бездонная.

Сегодня они это узнали.

Из глубин поднимались те, в чье существование еще вчера никто не верил. Йоркзерии, персонажи страшных сказок. Древние кошмары недр. Они наступали с той стороны, которая всегда считалась самой безопасной.

Оказалось, что эти твари отлично ползают по стенам. Пропасть словно кишела гигантскими мокрицами. Их мягкие тела слегка поблескивали в свете факелов.

– Сколько же их там… – прошептал Фырдуз, высовываясь за край.

– Назад, не лезь, – оттащил его воевода Брастомгруд. – А ну-ка, жахнули!..

Раздался очередной залп. Вдоль всего обрыва вытянулась цепь цвергов-жахатиров. Вооруженные субтермагическим оружием, похожим на длинные, расширенные на концах трубы, они палили щебнем, песком и старыми гвоздями. Изрыгаемый из дул, этот мусор раскалялся добела, страшно ускорялся и превращал йоркзериев в кашу.

Брастомгруд тоже палил – ручным жахателем, совсем маленьким. Фырдуз тоже попросил себе такой, чтобы не стоять без толку, но оказалось, что для этого нужно специально обучаться. В руках неумехи жахатель не выстрелит.

Именно в этом и проблема. Если топором или молотом среди цвергов умеет махать чуть ли не каждый, то стрелять из жахателя – едва ли один из десяти. Солдаты в основном, стража, гвардейцы. Они жахали без устали, но йоркзерии словно не замечали потерь.

К Брастомгруду то и дело подбегали вестовые, парные свистки высвистывали донесения, а его дальнозеркало не переставало светиться. Воевода возглавил оборону против йоркзериев, а с хобиями бились солдаты принца Остозилара. То есть принцессы Остозилар, мысленно поправился Фырдуз.

Несмотря на вздорный нрав и приступы падучей, принцесса знала толк в военном деле. Стены пока держались крепко, ни один хобий в город не прорвался.

А вот йоркзерии поднимались все выше. Гвардейцы слева и справа от воеводы набивали железным ломом тяжелые жахатели – огромных размеров, встроенные в сами стены. Из них исторгались настоящие огненные шары – они прорезали в рядах йоркзериев целые просеки.

Но этого все равно было слишком мало. Цверги лили вниз кипяток, швырялись камнями – гигантские мокрицы продолжали ползти. Тысячами. Десятками тысяч. Так поднимается из недр магма – неумолимо и безостановочно.

И только Фырдуз подумал о магме, как йоркзерии преподнесли еще один сюрприз. Из пропасти стали подниматься словно гигантские розовые языки. Густые, тягучие, пышущие страшным жаром.

– Магматики! – воскликнул кто-то рядом. – Храни нас Гушим!