Рабочие на ночь помещались в отдельных сараях. Когда работы подходили к концу, то ночью налетали киргизы, вязали спавших в очередном сарае и угоняли пленных в Хиву. А купцу двойной барыш: платить за работу не надо и калым за пленных подай. Оренбургская уголовная палата присудила Зайчикова и Филатова к каторжным работам, но Зайчиков поменялся именем (конечно, с придачею) с простым ссыльным и воротился в Оренбург.

Несмотря, однако, на построенную им богадельню и церковь, народная молва не простила ему измены.

Взамен наших пленных отпущены были в Хиву задержанные с 1836 года хивинские купцы с товарами, а многие сверх того еще и с пособием от казны. С хивинским караваном отправилось и несколько наших купцов, которые в Хиве были приняты дружелюбно.

В то же время киргизам и туркменам объявлено было всепрощение, но с тем, чтобы они вперед воздерживались от хищничества и грабежей.

Между тем, для окончательного заключения мирных условий и вместе с тем для начатия правильных сношений с Хивою, мы требовали принятия в Хиву нашего посольства, на что хан также изъявил согласие. Обо всем этом было тогда же обнародовано особым объявлением.

Вскоре по высылке последних пленных Перовский представил соображение об отправлении раннею весною 1841 г. наших агентов в Бухару, Хиву и Кокан, причем агент, посылаемый в последнее ханство, должен был сперва направиться в Бухару.

На содержание временных агентов в продолжение года высчитано было 32 000, а для постоянных 21 000 руб. сер.

По рассмотрении этих предположений в Петербурге зимою 1841 г. последовало высочайшее повеление о посылке временными агентами: в Бухару горного инженер-майора Бутенева, а в Хиву Генерального штаба капитана Никифорова, с ним же отправлялся и назначенный в постоянные агенты татарин Айтов.

Никифорова снабдили высочайшей грамотой, письмом вице-канцлера к хану, подробной общей инструкцией и несколькими частными, не только касательно цели и способа ведения возлагавшихся на него переговоров, но и относительно обращения с ханом и главнейшими его сановниками.

Верющая грамота ничего, кроме обычных выражений, не заключала; излагалась между прочим просьба, чтобы впоследствии при необходимости каких-либо объяснений с нами хан обращался к оренбургскому военному губернатору, как ближайшему к Хиве пограничному начальнику.

Что касается до общей инструкции, то сущность возлагавшегося на агента поручения заключалась в принятии мер к предупреждению на будущее время несогласий с Хивою и к обеспечению безопасности русских купцов. Для этого предлагалось настаивать:

1) на уничтожении рабства и торговли русскими пленными и обеспечении лиц и имуществ их в Хивинском ханстве.

2) на ограничении незаконного влияния Хивы на кочевые племена, издревле поступившие в подданство России, и:

3) на обеспечении торговли нашей как с Хивою, так и с соседственными владениями.

Агенту предписывалось в разговорах с хивинским ханом уклоняться от определительного объяснения, до каких именно мест должны простираться владения Российской империи, ограничиваясь одним общим подтверждением о присяге, принесенной кочевыми народами на подданство России, но ему предоставляли согласиться, чтобы, впредь до усмотрения, те племена, которые кочуют к югу от Сыр-Дарьи, Давлет-Гирея и Ново-Александровского укрепления, оставались в управлении хивинского хана, с правом собирать с них зякет, но с тем, однако ж, чтобы он отвечал за все их грабежи и разбои и выдавал, по требованию нашему, скрывающихся у них беглецов и мятежников.

Кроме этого агент должен был исходатайствовать: 1) разрешение русским купцам свободно приезжать в Хиву и торговать во всех селениях и городах ханства, с ответственностью хана за неприкосновенность лиц и имуществ торговцев;

2) установление на привозимые купцами нашими и их приказчиками товары необременительных пошлин, которые бы взимались только единожды; 3) допущение при оценке товаров, для взимания пошлин, участия русского чиновника; 4) прекращение производившихся хивинцами в степи насильственных остановок караванов и уничтожение устроенных для того близ Сырь-Дарьи укреплений; и, наконец, 5) прекращение всех затруднений не только караванам собственно русским, но и азиатским вообще, если они идут в Россию или обратно.

Доводы, которые агент должен был привести, чтобы убедить хана в справедливости наших требований, заключались в указании тех преимуществ, которыми пользуются в России азиятцы перед прочими иностранными торговцами, и в ссылке на торговлю России с другими магометанскими державами — Персией и Турцией, в которых взимается постоянно по 3 и по 5 процентов с ценности наших товаров, чего мы хотели добиться и в Хиве, взамен прежних 10 %.

В случае несогласия на пятипроцентную пошлину предписывалось, по крайней мере, склонить хана на принятие всех других требований статьи.

Затем Никифоров должен был еще обеспечить пребывание в Хиве постоянного агента, на что уже было выражено желание самим Аллакулом, через посланца Атанияза.

При благоприятном исходе переговоров предписывалось склонить хана к составлению акта или трактата и только в крайности удовольствоваться тем, чтобы все постановленные условия были помещены в письме хана на имя Государя.

В случае же дурного приема предложений агент обязывался отстаивать их до последней крайности и превозмочь затруднения, а при несообразности действий хивинцев с достоинством его звания не приступать ни к чему до благоприятной перемены, при безнадежности же на последнюю возвратиться без всяких переговоров в Россию.

В заключение же инструкции было сказано:

«Главная цель посылки вашей есть не столько приобретение вещественных выгод для России, как упрочение доверия к ней Хивы, и этою целью вы должны руководствоваться во всех поступках ваших как важнейшим условием для будущего политического влияния России на соседственные с нею ханства Средней Азии».

С своей стороны, Перовский возложил на Никифорова:

1) собрать о Хивинском ханстве разные сведения по топографии ханства и стратегическому его обозрению; 2) переговоры по ответственности хана за грабеж русских подданных вести с крайней осторожностью, ибо при слишком ясном развитии оснований, в инструкции изложенных, легко могло бы случиться, что хан будет сам возбуждать к грабежам и, поделившись тайно добычею с грабителями, потом повесит одного из них для исполнения условий России; 3) вовсе исключить из переговоров вопрос о праве свободного приезда в города ханства или ограничиться требованием о продолжении данного в предшествовавшем году ханом позволения ездить нашим приказчикам в город Новый Ургенч; 4) положительно не соглашаться на 5 % пошлины, а настаивать, чтобы она не превышала взысканной с приказчиков наших в предшествовавшем году, то есть 2 1/2 % с действительной цены ввозимых товаров. Оценку же товаров устанавливать не иначе, как при посредстве русского агента; 5) настаивать по вопросу о владении берегами Каспия в таком смысле, что все восточное прибрежье Каспийского моря до устья Гюргеня должно быть признаваемо безусловно принадлежащим Империи, как потому, что там еще в XVIII столетии были устроены наши крепости и населяющие прибрежье туркмены приняли присягу на подданство России, так и по той причине, что хивинцы, не имея флота, не могут иметь и притязаний на море; 6) что касается до уничтожения хивинских крепостей по р. Сыру, то, в случае затруднений по этому требованию, достигнуть по крайней мере хоть отмены пошлинного сбора при реке Сыре; 7) затем, в отношении посылаемых в нашу степь хивинских агентов, объявить частным образом хану, что на будущее время всякий посланный будет принят за возмутителя и подвергнут смертной казни. 8) В отношении образа действий Никифорову предписывалось стараться внушить хану доверие к себе и в особенности к Айтову. 9) Придавая, как видно, особую важность и (совершенно напрасно) письменным обязательствам, Перовский настаивает на составлении акта, советуя для лучшего убеждения Аллакула объяснить ему, что подобные акты заключаются только со значительными, состоящими с нами в дружбе владельцами, как, например, турецким султаном.