– И вы спросите, при чем тут Гранин… – процитировала известный анекдот Соня.

– Девочки, я не знаю, – вздохнула Зоя. – Между нами пролегло время. То самое, когда мы с ним не общались. Оно, это время, должно зарасти. Как зарастает травой канавка. Потом дождь и ветер ее сровняют. И посмотрим, что будет. Пока же…

– Что – пока же?

– Пока я с Антоном и Аней иду на спектакль студенческого театра.

– Зачем?

– Это ход такой. Аня хотела бы работать в театре. Но ее сделали программистом. Я хочу, чтобы она посмотрела, как работают гримеры, художники и костюмеры. Там, кстати, нужно знать компьютерные программы специальные. А этот студенческий театр так устроен, что сами студенты и оформлением занимаются. Вот я и хочу, чтобы она на это дело посмотрела.

– Зоя, – Люда пригляделась к подруге, – как тебе это удалось? Как тебе удалось приручить совершенно незнакомых детей? Как тебе удалось усыпить бдительность их матери и заморочить голову их отцу? Как тебе, заведующей физиотерапевтическим отделением, удалось подружиться с пациентами, которые годятся тебе в сыновья и дочери?! Как?! Объясни?!

– Не знаю. У меня это получилось как-то само собой. Понимаешь, я помнила, что они Гранины. Что они его частичка. Мне было очень приятно заботиться о них. И поэтому все вышло естественно. Дети, даже взрослые, чувствуют фальшь. Видимо, ее действительно не было.

– А мать? Ты подумала о том, что если про все это узнает мать?! – возмутилась Люда.

– Это проблема Гранина, – отрезала Зоя. – Ничего тайного я не делаю. Если их отпускают со мной, значит, они сочли это возможным.

Люда с восхищением посмотрела на Зою, но в ее голосе звучала ирония:

– Ты просто удивительный человек! Доселе науке неизвестный!

– Я просто всегда умела жить, – отмахнулась Абрикосова. – А это значит не только достать «красивый» автомобильный номер, недорогие билеты на самолет или попасть на закрытую выставку бриллиантов. Иногда это означает найти общий язык с нужными людьми. «Нужными» в самом хорошем смысле слова.

Зоя не врала. Когда она увидела на карточке фамилию Гранин, то растерялась. Потом, когда выяснилось, что это не однофамилец, а сын, заговорило любопытство – захотелось посмотреть на этого парня. Увидеть знакомые черты, жесты, мимику – недаром говорят, что отец в сыне легко читается. Увидев, что хотела, она прониклась обычной женской жалостью. Мальчик болен, мальчик один, и никого с ним рядом! Так что ей захотелось помочь.

Уже позже, когда они ездили по инстанциям для вхождения в программу, Зоя обнаружила, что мальчик воспитан, мягок, в меру хулиганист. Она разговорила его и поняла, что в семье не хватает самого простого – общения. В семье есть контроль, но нет того самого важного ингредиента, который в конечном итоге влияет на результат стряпни. Ниточка, которая связывала бы родителей, давно истончилась, а растерянные дети не знали, кому отдать предпочтение…

…Зоя любила понедельники – в этот день у нее всегда было полно пациентов. Многих это удивляло, но Зоя, человек не ленивый, любила, чтобы все вокруг кипело, суетилось, чтобы бурная деятельность отвлекала ее от мыслей, подчас грустных.

Так было и в этот понедельник. «Мне совершенно плевать, придет он или нет! – думала Зоя, подписывая документы, поясняя что-то Ире и просматривая карты назначений. – Важно, что я дозвонилась до Володина, тот, вероятно, поможет Анне. Надо только понять, можно ли перевестись из одного учебного заведения в другое. В ее случае, по-моему, нет. В театрально-техническом колледже требуется умение рисовать, если я не ошибаюсь… Хотя это смотря как Володина попросить. Может, Анна позанимается с художником каким-нибудь. Сдаст дополнительные дисциплины. Ну, понятно, этот учебный год надо закончить, осталось всего три месяца. А на следующий…» Да, она занималась своей работой и думала о Граниных. Ей самой это не казалось странным. Ее не удивляло, что, вместо того чтобы ходить на свидания, по ресторанам, в театры и просто гулять со своими верными давнишними поклонниками, она обзванивает учебные заведения, консультируется относительно переводов из одного в другое, что один из рабочих дней она вообще потратила на знакомство с директором колледжа, где учится Анна.

– Хорошая девушка, но замкнутая, и, по-моему, ей у нас не нравится, – сказала директор, – а вы почему интересуетесь?

Зоя, как всегда, сумела постороннего человека вызвать на откровенность, а сама же отвечала расплывчато.

– Я знаю ее семью, – уклончиво ответила она, – да, мне Анечку тоже жаль, но, может, мы с вами что-нибудь придумаем?

И директор пообещала содействие…

В этот понедельник Зоя мысленно пыталась систематизировать информацию о переводах из одного учебного заведения в другое.

– Зоя Петровна, к вам Гранин! Он в кабинете, – заглянув в процедурную, куда Зоя уже перешла делать уколы, сообщила Ира.

– Хорошо, сейчас буду.

Зоя не спеша закончила делать инъекции витаминов, помыла руки, терпеливо подождала, пока оденется пожилая пациентка, и еще минут пять побеседовала с ней о необходимости «всеобщей витаминизации». Только сойдясь во мнении, что главное это – «сбалансированность микроэлементов», Зоя распрощалась и направилась к себе в кабинет.

– Здравствуй! – бросила она Гранину, который стоял у окна.

– Добрый день, – ответил тот, и Зоя почувствовала, что он зол. «Это хорошо, что я не спешила!» – подумала Зоя.

Гранин дернулся было навстречу, но остановился.

– Я слушаю, – спокойно проговорила Зоя. – Если ты на процедуры, тогда проходи к Ире.

– Нет, я по поводу Анны, – заявил Гранин.

– Господи, что случилось? – испугалась Зоя.

– Ты знаешь что! Ты же заморочила ей голову переводом в эту «академию театральных лакеев».

«Это не твои слова, это слова твоей жены. Вполне злобные», – поняла Зоя и покачала головой, как бы осуждая резкость этого определения.

– Алексей, – выдержав паузу, произнесла Зоя. – Я ничего ей не говорила. О переводе. Более того, я не очень понимаю, как можно перевестись из одного учебного заведения в другое, где сдают специальные дисциплины. Такие, как рисование. То есть, наверное, можно, но я не в курсе, насколько сложно или легко. Мы с Анной только говорили о том, что есть профессия, которая сочетает в себе и творчество, и близость к театру, и возможность неплохо зарабатывать, и овладение современными техническими средствами. И эта профессия вовсе не «театральный лакей». Эта профессия – или художник-гример, или художник-костюмер, или дизайнер – оформитель сцены. Весьма уважаемые профессии. Для творческих натур – просто находка.

– Я не знаю, что именно говорила ты, но в доме у нас – ад.

«У вас всегда в доме ад. На этом контрасте и сыграем». Зоя улыбнулась еще шире, чтобы скрыть свои мысли. И предложила:

– Давай сделаем так. Я заканчиваю в семь. У меня встреча с одним человеком. Он может быть тебе интересен как раз в связи с Анной. Можем встретиться, перекусить и поговорить с ним. Задашь все вопросы ему.