Габриэль уселся на один из диванов. Рядом с ним сидит девушка. Он кончиками пальцев поглаживает ее по руке. Даже стоя у входа, я вижу, как она напугана. Я гневно прищуриваюсь, но потом осматриваюсь. Неподалеку стоят Фануэль, Уриэль и Натанаэль. Рядом с ними находятся четыре другие девушки, с которыми они общаются. Выглядит все это так, будто три архангела пытаются заслонить этих гостий от других.

Пока ангелы прохаживаются между ожидающими и предлагают им напитки, я чувствую жажду и пью игристое вино. Если в небесных дворах этих трех архангелов находятся только четыре девушки, значит, четырнадцать других живут во дворах Габриэля, Михаэля и Рафаэля.

Я продолжаю осматривать комнату, пока наконец не нахожу Фелицию. Она стоит около Нуриэля, скрестив руки на груди и мрачно смотрит перед собой.

– Мы можем подойти к ним? – спрашиваю я у Кассиэля. – Она выглядит не очень счастливой.

Михаэль уже давно ушел в глубь зала и теперь направляется к Рафаэлю. Кассиэль кладет руку на мою спину и ведет меня мимо ангелов. Многие смотрят на нас, и я рада, что Кассиэль идет рядом, потому что некоторые взгляды не только любопытные, но и открыто-враждебные или даже ненасытные. Разве не они обвиняли ангелов пятого небесного двора в том, что те осквернили божественную кровь тем, что взяли себе человеческих жен и родили с ними детей? Факт того, что ангелы считают нас недостойными отношений с ними, должен заставлять меня ощущать себя в безопасности, но я не могу избавиться от этого неловкого чувства. Почему многие из ангелов будто раздевают меня взглядом?

Мы подходим к Фели, и я ее обнимаю.

– Привет, – шепчу я. – Как дела у твоей матери?

Она пожимает плечами.

– Без изменений. Я должна была быть рядом с ней. Но вместо этого мне приходится прохлаждаться здесь и делать вид, что я в восторге от того, что меня выбрали ключом.

Нуриэль громко кашляет, услышав эти слова.

– Следи за тем, что говоришь. Открывать врата – великая честь.

Фели опускает голову.

– Этой фразой я лишь хотела сказать, что чувствую, что пока не доросла до этой чести.

Я замечаю, как поднимаются уголки ее губ, и толкаю подругу в бок.

– Ты хотела прийти ко мне в гости.

– На следующей неделе я к тебе загляну. Обещаю. Кассиэль дважды был у меня и хотел отвести меня к тебе, если бы я была не занята… – Она замолкает.

Я беру ее за руку, игнорирую Нуриэля и тащу ее к ангелу с бокалами на подносе. Мы берем по бокалу, и я слежу за тем, чтобы никто нас не подслушал. Кассиэль любезно остался с Нуриэлем.

– Мой отец устроил пару облав. Он как-то разузнал, что Братство что-то планирует. Скажи Фениксу, что он должен быть осторожнее со своей деятельностью. Отец уже давно за ним наблюдает.

– Двое его ребят были сегодня у нас, Стефано и Маттео. Ты их знаешь?

– Совсем чуть-чуть.

– Ты предупредила мать о предстоящих облавах?

– Разумеется, а ты как думала? Я еле успела. Стражники чуть не схватили одну ее союзницу.

Ко мне подкрадывается страх. Что бы ни сделала моя мать, она не должна попасть в лапы Нерона. Он жестоко ее накажет, и все, что она пережила до этого, покажется ей пустяком.

Фели опускает ладонь на мое плечо.

– Она никогда не позволит им схватить себя живой. Не переживай об этом.

Эта информация не очень меня утешает. Но почему я вообще переживаю за нее? Она сама избрала свою судьбу, да и моей тоже пытается управлять.

– Твоя мать – самая смелая женщина из всех, кого я знаю, – настойчиво говорит Фелиция. – Возможно, ты думаешь иначе, но она пожертвовала всем, чтобы бороться с ангелами.

– Да, например нами. Мать должна быть рядом со своими детьми.

Фели поднимает свои ухоженные подкрашенные брови.

– Ты и от отца бы такое требовала? Почему он так по-идиотски себя повел и стал пререкаться с Габриэлем вместо того, чтобы присматривать за вами?

Я сжимаю челюсти. Она хочет здесь и сейчас об этом разговаривать? Мой отец был идеалистом, и я не буду винить его за это. Он верил в хорошее.

– Подумай об этом, Мун.

Нуриэль кладет на плечо Фели свою руку, и она еле заметно вздрагивает.

– Нас только что оповестили о начале ужина, – говорит Кассиэль, появившийся рядом со мной и внимательно меня изучающий. Неужели они услышали, о чем мы говорили?

Мы следуем за ангелами, покидающими зал, и заходим в комнату, в которой стоит длинный стол.

Габриэль сидит на троне во главе стола. Михаэль садится слева от него. Меня разместили рядом с ним и, к моему облегчению, с другой стороны садится Кассиэль. Напротив расположился Рафаэль. У девушки, сидящей рядом с ним, кожа цвета кофе с молоком. Она ненадолго поднимает голову и улыбается мне, а затем снова опускает взгляд.

Сегодня я тоже буду вести себя так, как этого от меня ожидают архангелы, решаю я, и тоже опускаю взгляд. Но когда приносят закуски, я начинаю подозревать, что будет сложно осуществить этот план. Я беру два канапе, пока Рафаэль рассказывает о первом испытании в Париже.

– Кто выбрал низкую блондинку? – спрашивает он у Габриэля. – Я буквально чувствовал ее страх.

– Кто-то из охотников Уриэля, – говорит Габриэль. – Ему она и досталась.

Я смотрю на них обоих сквозь опущенные ресницы. Рафаэль драматично качается:

– Уриэль, Уриэль. Что ж тебе всегда так не везет! – Он громко смеется. – Я ни талара не поставлю на то, что она переживет следующее испытание.

Я все еще удивлена, как в таком красивом теле может прятаться такой монстр.

– Она все же прошла первое испытание, оставшись целой и невредимой, – отвечает Уриэль, пожимая плечами. – В отличие от твоей девочки. Это не она ли повредила руку?

Все присутствующие начинают смеяться, и я тоже улыбаюсь. Рафаэль с шумом роняет вилку на тарелку.

– Четверо из восемнадцати девушек принадлежат мне, – резко говорит он. – А тебе только две, если я не ошибаюсь.

Принадлежат? Я ненадолго поднимаю голову, но Кассиэль кладет руку мне на плечо. Он боится, что я могу что-нибудь на это ответить, и не без причины. Но я бы предпочла ударить Рафаэля вилкой в живот. Или, лучше сказать, в место, где будет действительно больно.

– Мне не принадлежит ни одна из девушек, – говорит Уриэль. – Правда, если ты имеешь в виду то, что они живут в моем небесном дворе, тогда ты прав. – Он улыбается обеим, сидящим напротив него.

Одна – блондинка с длинной челкой – хлопает глазами, пока Рафаэль на нее смотрит. Он нервно играет с зубцами вилки, а курносая брюнетка рядом с ним обхватила винный бокал так сильно, что мне становится страшно, что она может его раздавить. Щеки Рафаэля покраснели. Было не очень разумно со стороны Уриэля сказать ему такое. Не стоило архангелу провоцировать своего брата, ведь тот – нарцисс, которому постоянно требуется унижать других, чтобы чувствовать себя лучше. Рафаэль эгоистичный манипулятор.